Рассеялись тени, он видит на троне его:
Огрузлое тело и вялоблуждающий взгляд,
Который смотрел, вопрошая, чем жизни комок
Убогий, тщедушный, срамной мог потешить царя.

Брезгливо, капризно ноздрями подёргивая,
Он цедит лениво, сквозь зубы роняя слова:
«Творишь чудеса, в небесах восседаешь в царях?
Так правда ли, смерд, о чём шепчет людская молва?»

Юродивый пОднял единственный глаз на царя,
Вдруг что-то толкнуло его, закричал он:» Отец
Небесный престол мне доверил навеки, свинья!
Одел же на голову чистого злата венец!»

Ожил старый деспот и пОвеселел, так давно
Никто перечил, как этот тщедушный урод.
Железной рукой он удерживал власти ярмо,
Кровь —  Ирод —  испуганно блеял подвластный народ.

С издёвкой, смиренно спросил он: » О, мой властелин,
Прикажешь ли что нечестивому сделать рабу?
Я падаю ниц и внимаю, о, мой господин!
Снять кожу не хочешь? Жаль кол уже занят в саду.

Ты любишь зверюшек, больших полосатых котов?
Они обожают с игрушкой живой поиграть,
Особенно, в мяч из обглоданных ими голов,
Но ты не один из господ —  там есть местная знать!»

Вдруг словно рассеялся снова дурмана туман,
Униженно плачет юродивый: » О, пощади! »
Вздохнул царь: одно неизменно в людишках — обман
И, вновь поскучнев, равнодушно промолвил: » Иди,

Там крест для тебя приготовил палач верный мой,
С него ты на небо взлетишь и там скажешь — Отец,
Один бог есть — Ирод, он правит юдолью земной.
Верни то, что взял не по праву, убогий слепец.»

Перстом лишь — движенье, он в зале остался один,
Старик из-за ширмы неспешно подходит к царю.
Тот, трон уступив суетливо, шепнул: «Господин,
Ещё один сын на кресте твой встречает зарю.»

Пот градом глаза заливает и руки бьёт дрожь,
А ветхий годами, насмешливо глядя поверх
Короны тирана, неспешно ответил: » Ну что ж,
Ещё один грешник холопам твоим для утех,»

Глаза кровью вдруг налились, обмочился тиран
От страха. «Младенцы — где, главный червяк — иудей?» -
Старик закричал — » Тебе мною срок в месяц был дан!
Меня — князя тьмы, ты задумал сгубить, лиходей?»

«Один бог есть —  Ирод» — с презрением сплюнул старик, -
«Собака, да ты без меня не протянешь и день.
Я жизни и власти источник, а ты —  кто — мясник,
От зла порождённого злом, только жалкая тень.

Мне сердце и кровь дай предтечи прихода Его.
В зародыше веру сгубить, о, какой сладкий грех,
Прекрасный и чистый, как всё первородное зло
И дело святое, а не для холопских потех.

Безумные очи подняв, иступлёно вскричал:
«Мой храм зла, где ненависть — фаллос в Его небеса
Вонзённый и силою взят непорочный Грааль.
Я съем Его тело, кровь выпью, и всё — не спеша.

Ступай и ищи, перебей всех младенцев вокруг,
Да знай, впереди моей смерти бежит твоя смерть.
Земле глубоко надо воздух убийства вдохнуть,
Ступай и исполни как должно, мой царственный смерд.»

Тиран, поклонившись, помчался исполнить приказ,
Старик, улыбаясь, смотрел кровожадно в окно -
Стонала земля, захлебнулся её жалкий глас,
Над миром же тенью всходило вселенское зло.