Закон, суета и толпа его, вроде, не интересует
И он не стеснялся, чужого ему поминал бога всуе.
Смеялся над теми, кто мнил на высоком себя пьедестале,
И с ядом сарказма юродствовал: » Ноги ещё не устали? »

Был крепкой, колючей в одном мягком месте, щербатой занозой,
Да острой, что кровь наворачивалась на глаза, а не — слёзы.
Вскрывал, препарируя, псевдодворянчиков скальпельной бритвой,
Прикрывшихся слёзкой елейной, просивших богатство молитвой.

У власть предержащих с ним вечно суды, пересуды — проблема.
Но коль есть проблема, родилась двуглавая гидра — дилемма:
Купить иль убить, быть иль не быть? Встают над системой вопросы.
Решили купить, объявили, что он — царь Навуходоносор.

Согбенной свечой он над ними встал, медной сверкая медалью,
И вот уже сам, попирая других, царит на пьедестале.
Не стал для людей огнём совести, честью святою, примером;
Душа бунтаря прогнила, он не был революционером.