а я, знаешь, люблю города:
переплёты людей, проводов, машин
и в метро стучащие поезда,
и вот эту толпу, в которой всегда один,
если в наушниках, и с ней вместе, если весна,
и как этой толпой заполняется утром Москва,
ну а к вечеру ражрежается, разряжается,
разбредаются вечером по кафе
и домой возвращаются — кто под утро, кто подшофе;
я люблю этот шум, не стихающий никогда,
им пропитан расчерченный проводами воздух,
в нём смешались гудки машин, каблуки, слова,
стук трамваев, гитар переходных отзвук…
я люблю геометрию этих домов
где-то вычурных, где-то изящных, а где-то строгих,
как лоскутное одеяло из всех эпох,
только вместо ниток меж них дороги,
по которым спешат через пробки стежки машин
друг за другом рывками в нечётком ритме,
отражаясь в полузеркальном стекле витрин
в неразнообразной своей палитре;
я люблю мощёный живой Арбат,
и стучащие по нему звонкие каблуки,
и эти тёплые, что через один горят,
разнопёрые московские фонари;
я люблю дома по пять этажей
и балконы, что не похожи один с другим,
говорящие про характеры тех людей,
кто выходит пустить танцующий белый дым
сигарет на них иногда, устав;
я люблю застрявшее солнце в рифлёных крышах;

а я, знаешь, безумно люблю города,
про которые ты, может быть, когда-то напишешь.