Перед храмом стоял, мял в руках свою кепочку,
Как на паперти бомж одинокий и чувствовал страх,
Что не жил я, клонился по ветру как веточка,
То ли пан, то ль пропал, головою всё там же в кустах.

Жил подсвечником мелким, да тем, что без свечечки,
Словно колокол медный, который был без языка.
И воззвал ко мне бог, возопил в каждой клеточке -
Собираться в дорогу пора, а она — нелегка.

Вот вошёл… А там вверх бежит лестница в небушко,
На престоле старик, я взмолился с слезою — Отец,
На коленях прошу, мне небесного хлебушка
Дай, я всё возвращу, ты в руках держишь нити судеб.

Молча старец меня поманил — поднимайся, мол.
На ступеньку ступив, я наверх делаю первый шаг.
Болью в грудь отдало, муть в глазах, снова чушь смолол!
Только кровью уже был подписан суровый контракт.

Что ж ты крест-то на плечи кладёшь, деда старенький,
У меня от натуги и так на лоб лезут глаза.
Посмотрел, усмехнулся старик, молвил каверзно -
Кровью надо умыться, сынок, а иначе — нельзя.