Передвижная, грохочущая колыбель сновидений,
Предоставит клиентам небывалый комфорт.
Сквозь заляпанные,
Замусоленные окна-панели,
Глаз сломает, абсолютно любой звездочёт.
Старожилы,
Слюнявили палец, листая страницы,
Точно так же и девушка листает планшет.
Наушниками
От целого мира, ей, не укрыться,
Ведь в экран с любопытством уже пялится дед.
Комсомолки,
Спортсменки,
Пятилеток рабы,
С рюкзаками и сумками вновь лезут на штурм.
Утрамбовываясь плотно,
Строем держат ряды.
Ну, зачем же так жить? – Мне приходит на ум.
Два десятка людей ли? В замурованном мире,
Что в подводной лотке,
Что в бане,
Телом правит жара.
Запотевшие окна-бойницы кислорода просили,
Но впустить свежий воздух никому не судьба.
Страшный фильм проиграет выражению лиц,
Очень модна для многих стала маска бульдога.
Вез до дома мужик, три десятка куриных яиц,
После нежных объятий их осталось немного.
За баранкой
С повадками Цезаря, многорукое существо –
Минотавр
С человеческим телом, но с собачьей судьбой.
Налётом трехдневной щетины
Косит в лобовое стекло,
Ругается, курит,
Загребая мелочь ковшеподобной рукой.
Работяги после трудного рабочего дня,
Изнеженных седалищ не находят покой.
Землекопы застолбили излюбленные места,
Согласно прожитым летам,
Что забрал коммунистический строй.
Передвижная, грохочущая колыбель сновидений,
Маршрутизированной тряской проходит маршрут.
Обозлённый бульдог всем рычит из-за двери:
«Остановок не будет! Где-то там, где-то тут!»
После нежных объятий – новый слой на туфлях,
Натоптали выверенными движениями – добрые люди.
Девочки при параде и бантах заходили – школьницы,
Выходили – измятые, изорванные куклы на блюде.
Каждодневный, невиданный
Комфорт за бугром,
Прочувствуй,
Предоставленный государством скорей!
Наслаждайся потрясающим видом за окном,
Всего лишь за двенадцать деревянных рублей.