2

В ту ночь играли музыку ветра,
Углы о неприличье бормотали
И крались к изголовью фонари,
Чтоб на пол спроецировать тела,
СомкнУтые в одном немом порыве.
На снулом стуле кофе остывал,
В него свой дым вплетала сигарета
И было ещё долго до рассвета.

Она была в изгибе хороша, -
Изящный дубликат скрипичной деки.
Серебряные пальчики зубов
Сквозь створки губ белели в полумраке,
И два горячих алых костерка
Цвели в её зрачках полуприкрытых…
И под рукой, бумажно шелестя,
Выскальзывала грудь из-под локтя.

И падала, и падала душа
От горла вниз, а снизу – снова к горлу.
Испытанный любви аттракцион
Был вновь запущен некой адской силой,
Гудела кровь в сосудах воспалённых
В виски стучала гулко молотком;
И кто-то смуглым пальцем на струне
Ночной ноктюрн наигрывал во мне…

Когда в груди смолкал аттракцион,
Она съезжала на палас с постели,
А я ложился у точёных ног
И с восхищеньем юноши взирал
На стог волос, похожий на чащобу,
Как в их травинках путался фонарь;
Как мило губы делали петлю,
Когда она шептала мне: — Люблю!

И я читал ей давние стихи,
О новом взрыве сочинений бредя,
Уже роились рифмы в голове.
Она стихам старательно внимала
И отзывалась вздохом на строку,
От них она, как будто, задыхалась…
Но, не желая таинства нарушить,
Дышала всё медлительней, всё глуше.

Когда безмолвно лёг на подоконник
Холодный штемпель первого луча,
Она спала по-детски безмятежно
Щекой на белоснежном кулачке;
А я, как пёс, стерёг её фигурку,
Сдирая взглядом с тела простыню,
И думал, и терзался: — Кто она –
Пятиминутка мне или жена?

* * *
Издалека на сотни миль,
По всем дорогам,
Уже, клубясь, летела пыль,
Несла тревогу;
Несла сумятицу и страх
Всему на свете…
Сегодня.
Далеко.
В горах.
Родился.
Ветер.
Туман густой, как молоко,
В полях дымился…
Сегодня.
Ветер.
Далеко.
В горах.
Родился.

К листу сырому жался лист,
К травинке – мушка,
И счёт минутам сверху вниз
Вела кукушка;
И полз поспешно муравей
По пню гнилому…
- Эй, кто-нибудь! Спасайся, эй!
Скорее к дому!
Всё мчалось, прыгало, ползло,
Текло, роилось…
Природа знала: ныне зло
В горах родилось.
И затаился синий мир,
Тревоги пестуя.
И охранял его лишь миг
От сна до бедствия.