Наталья Нечаянная.

я превратилась в того, кто вызывает гам.
я шевелю слова, и они звенят:
буква гремит о букву,
грохот бежит по слогам,
вся я — раззадоренный барабан -
впору вспороть живот, чтоб заткнуть меня.

там, где хожу, истерику нагнетаю:
раз спотыкнусь — чертыхаюсь аж до Китая,
цокаю каблуками, стучу локтями,
драным павлином гарцую перед гостями;
шум ворошу, о слово швыряю слово -
я — образец того, кто бесит любого:

вот они — бормочут даже во время сна,
напевают в ванной,
целуются, не смолкая;
словно баба под насильником — тишина
цепенеет под ними, свыкаясь и подыхая;
тарахтят у всех на виду,
как в чумном бреду -
заглушают собой испуганную страну.
когда их направят в ад — они и в аду
достанут разговорами сатану.

надо притихнуть -
осточертело быть мягким ломтем уродки.
вот бы слова зависали в глотке -
как труп в болоте.

только я — кусок вопящего стейка на сковородке,
непрожаренный ошметок съедобной плоти.

и ору, набирая громкость, пока способна,
покрываясь коркой, брызгая теплым соком,
чтобы выкричать ужас, вытерпеть эту гонку -
потому что мне горячо,
потому что горько.

потому что счастливых нет,
где ни глянь — гримаса;
если жизнь — отголосок вопля под слоем мяса -
надрываемся, рыщем,
сердце внутри колышем,
чтоб с таким-то умищем скорчиться, точно мыши,

остается орать -
крик расцветает бомбой,
разлетается за плечами,
всеми звуками — от рыданий и до рычаний -
заглушая, как мы, готовящийся обед -
злые туши на скотобойне — идем, качаясь,
одинокие,
каждый сам по себе.