За пол ночи до расстрела я пишу стихов куплет,
Я прожил на этом свете свои двадцать восемь лет.
Как прожил судить не мне, пусть другие меня судят,
Только дважды на расстрел, точно знаю, не разбудят.

Нынче присудили мне
С пулей краткий разговор,
Утром подведут к стене
И исполнят приговор.

Но в души моей глубинах хрупкая надежда есть,
Что однажды оправдают в грудь расстрелянную честь.
Будет поздно, ну да ладно, жизнь проходит на парах,
Я за совесть жить старался и погибну ни за страх.

В сорок третьем с орденами
Угадил в фашистский плен,
Но скажу вам, между нами,
Не запачкал я колен.

Удалось бежать оттуда через фронт к своим и вот
Здесь меня свои чужие тут же взяли в оборот.
Поначалу попытался всё, как было, объяснить,
Но меня в тюрьме гноили не давая есть и пить.

Плюнул я на это дело
В комиссаровский анфас
И моё мирское тело
Ждёт теперь свой смертный час.

В четырёх углах бетона металлическая дверь,
А за ней шаги конвоя счёт ведут людских потерь.
Режет слух замочный скрежет, настаёт последний миг,
Мой последний миг рассвета, как и мой последний стих…

Я поднял глаза от строчек.
На меня направлен взор.
Мой короткий век окончен.
Кончен с жизнью разговор.