Утро. Холодное, серое, промозглое, оно обволакивало и давило на плечи всей своей тяжестью, пригибая к промерзшей земле. Я медленно шел по полупустой улице, осторожно переставляя плохо сгибающиеся больные ноги. Внезапно налетевший порыв колючего ветра, обжигая, дохнул мне в лицо сыростью и городским смрадом, заставляя плотнее кутаться в тонкий потрепанный плащ. Юноша в шапке-ушанке пронесся мимо меня почти так же стремительно, как осенний ветер, чуть не сбив с ног. Мне пришлось схватиться за шершавый дорожный столб, чтобы сохранить равновесие. Заметил ли он меня вообще? Молодость известна своей вечной занятостью. Дела, дела…
Подпрыгивающая шапка и ее обладатель давно скрылись за углом, а я все еще стоял, пытаясь восстановить дыхание после внезапного толчка.
В конце концов, мне это удалось, и я бесцельно побрел дальше. Старые ботинки чавкали, напитавшись дождем, и при каждом шаге я опасался, что отслаивающиеся подошвы останутся лежать на асфальте. Они давно отжили свой век. Как, впрочем, и я.
Наконец, я остановился, заставив себя вырваться из плена вязких мыслей, уже так давно одолевавших меня, и огляделся. Ноги принесли меня в парк, и теперь я стоял у маленького пруда, бессмысленно вглядываясь в рябящую поверхность зеленоватой воды. Когда-то я стоял здесь с ней, будучи еще в расцвете сил. Когда-то… Не приснилось ли мне это? Может быть, и она мне всего лишь снилась?
«Нет», — шепнул пруд, и я понял, что смотрю в ее глаза — искрящиеся, загадочного сине-зеленого цвета, менявшего свой оттенок в зависимости от освещения. И в этих глазах отражалось серое вечное безмолвное небо.
Она умерла десять лет назад.
А может, и больше. С ее смертью каждый новый день походил на предыдущий, месяц не отличался от другого месяца, а год — от года. Что я делал все это время? Я не помнил.
Я вообще мало что помнил.
Но тот месяц, когда она лежала на кровати, не вставая, и кашляла кровью, я забыть не в состоянии. Я не в состоянии забыть ее мучения и то, как она находила в себе силы улыбаться мне. Последнее, что я услышал от нее, было: «Мы еще встретимся, обязательно встретимся. Там…»
Я обезумел от горя. Глотал таблетки, пытаясь покончить с собой, но соседи успели вызвать скорую — о, злые души! Почему именно тогда им потребовалось проявить благородство?
Меня спасли. С тех пор у меня очень слабое сердце. Но я жив. А она — нет.
Воспоминания нахлынули на меня, жестокие и яркие картины из неумолимого далекого прошлого. Наше знакомство, встречи, свадьба, рожденный мертвым первенец, второй ребенок, умерший в годовщину своей жизни… Но мы сумели это пережить. Потому, что были вместе…
Резкая ошеломляющая боль прокатилась по моему телу судорогой. «…Нельзя волноваться», — услышал я призрачный шепот врача. Не страшно. Уже не страшно.
Я почувствовал, как заваливаюсь набок, успел заметить краем глаза приближающуюся сухую траву на мерзлой земле. А последним, что я увидел, была гладкая поверхность пруда. Нет… Это были ее глаза. Она улыбалась мне, тихо и по-доброму.
Я иду…