Утро было настолько прозрачным, что ни единого облачка на горизонте с высоты шестого этажа видно не было. Солнце, как обычно начинало свой долгий путь с востока на запад, и его лучи только-только начинали пробиваться из-за горизонта. Было довольно прохладно.
Потом с первыми лучами солнца стало чуточку теплее. Потом ещё теплее. Потом совсем тепло. На небе стали появляться ещё только чуть заметные и еле уловимые белёсые полосы, которые превращались в уже ощутимо заметные стаи облаков.
Ближе к половине дня эти облака занимали уже половину горизонта, и уже не верилось, что несколько часов назад небо было голубым и прозрачным. Было по-прежнему тепло.
Потом облака из белых как-то незаметно трансформировались в серые. Дальше серый цвет стал плавно переходить в фиолетовый, причём эта перемена была столь разительна, что невольно хотелось оказаться как можно ближе к уютному теплу квартиры, ну или просто поближе к какому-нибудь навесу.
Когда же цветовая какофония достигла своего апогея и небо, потемнев, превратила дневной свет в сумерки, внезапно на землю обрушились потоки воды. Они дробились об асфальт, выбивая фонтанчики пыли, и от этого в воздухе стоял специфический её запах. Но это продолжалось недолго, потому что через несколько минут по асфальту уже журчали весёлые ручейки, устремляясь к одному им известному месту, а крупные капли дождя всё стучали и стучали, выбивая из луж большие пузыри.
Через полчаса, как будто выдохнувшись и взяв передышку, небо слегка посветлело. Ближе к юго-востоку появилась небольшая лазурная брешь, которую появившийся из ниоткуда ветер начал превращать в гораздо большую, пока не расчистил её до значительных размеров. Сквозь эту брешь высветилось солнце, и, как будто ожидая именно этого момента, снова пошёл дождь. Но на этот раз капли были значительно мельче, почти как брызги, когда в поливочном шланге образуется маленькая дырочка.
И вдруг наперекор дождю в небе вспыхнула радуга. Сначала несмело, потом от края до края. Потом выше появилась вторая, но немного размытая и нечёткая. Наблюдая за этим буйством красок, кажется, что какой-то ребёнок, добравшись до акварели, разрисовал ею пол неба, а так как неба было много и красок тоже, то он ещё и дорисовал чуть-чуть сверху.
Кто знает, может так оно и есть. Может это маленькие светлые души детей, радуясь весёлому ливню, раскрашивают небо доставшимися им красками и так же, как раньше на земле, радуются своему занятию. Иначе, почему все взрослые, на минуту забыв про свои срочные дела, смотрят на это чудо и радуются, как маленькие дети.
Но вот понемногу небо опять стало затягивать серой дымкой дождевой пелены. Сразу стало прохладно. Дождь нудно и монотонно стал выбивать свой ритм на всём, до чего дотягивались его струи. Потом наступил вечер. Потом ночь. Дождь по-прежнему всё шёл и шёл, не желая останавливаться.
А на следующий день наступило 1 сентября.