rifmer.com Карта сайта

Палочка

Он сидит в их комнате и листает какие-то ненужные теперь статьи, конспекты, книги с неостроумными женскими пометками.

Пока они ждали результатов её биопсии они снова были молодоженами. После результатов сразу же пришлось стать мудрыми старцами. Они потерялись в собственном возрасте, во всех этих сроках, вообще — во времени.
Десять лет вместе. Море ссор, если что, то сразу защитные позы и выпады. Они старались никогда ничего не забывать. Не для того, чтобы мстить, нет. Чтобы помогать друг другу справиться с этим в следующий раз. И следующий раз наступал, и были новые ссоры, но они не были похожи на однообразные, тешащие только своей рябью, морские волны. Они, в замкнутом пространстве своего темперамента, этого маневренного, но упрямого батискафа, путешествовали по всем стихиям, чтобы искать неизвестных до селе бурь. Они находили их и так учились быть одной командой.

Её направили на обычные для раковых процедуры: химия, облучение. Она тогда сразу побрилась наголо. Знали только родные, а близкие сочли за очередную оригинальность. Она продолжала работать.

Он листает её блокнот. Вот так она тогда забавлялась:

И я сдавала кандидатский минимум,
И знаю, что такое трансцендентность.
Но мужиков волнует пиво в инее,
А баб — их неизбежная бездетность.

Она писала для себя, изредка попадая пальцем в небо чьего-то чужого вкуса. Он на нее сердился: непрофессионализм раздражал его даже в смертельно больных. Особенно в них. Почувствовав свист ветра в пропасти, вдруг разверзшейся перед самыми мысами ботинок, они начинают наугад пулять в эту пропасть камешками мыслей, чтобы услышать — далеко ли до дна. Так и не услыхав финального стука, злятся, как обманутые.
Ей становилось то лучше, то хуже. Понадобились седативы. Трехступенчатая схема, как три класса в школе: изменяешься незаметно для себя, но разительно — для других. На первом этапе, пока боль и рвота только маячат как неприятная перспектива, их еще легко перепутать с приступами страха.

Он включает её компьютер, шарит по папкам, фотографиям. Находит что-то позапрошлогоднее. Рыдает. Успокаивается. Файл со стихами первой ступени:

Я боюсь небытия,
Как боялась темноты в детстве.
Судя по умным научным статьям,
Эти страхи находятся в тесном соседстве.
Как инжир наизнанку вывернутый
И сразу,
Как еж, потревоженный палкой,
Я боюсь, как боялась давно темноты
Всей безвестной своей внутрянкой.
Ожидание — смерть. Если б так оно!
Мы б не ждали погод и милостей.
А теперь все расцвечено,
Одно только но:
Есть ли силы у цвета вырасти?

Своих стихов читать ему не давала, он не настаивал. Сама стала читать много философии, сразу всё. И сама задавала ему вопрос: «Как ты думаешь, это панический поиск смысла или я просто хочу сравнить с другими то, что уже нашла?» Создала? Они создали вместе?

Сначала они подолгу говорили о всех этих медицинских штуках, даже ссорились. Ему сейчас не было стыдно за ссоры. Он помогал ей не предавать себя, не мельчать до баночек с анализами и цвета языка. А потом, привыкая, все это превратили в условия своих новых путешествий в батискафе. Он чаще был за штурмана, она иногда пассажиром. Она, конечно, думала как бы это все порезче закончить, а он из-за этого боялся отпускать её одну на улицу. Но эта палочка-выручалочка была слишком уж для них проста. Так решили оба — глядеть на эти загадки духовно-телесной мутации, хоть и не разгадывая их, как можно дольше. Вместе.

Третья ступень — самая трудная для спуска — там в основном темнота, навигационные приборы зашкаливает, фонари гаснут. Опиаты уводили её, превратившуюся в тощенький остов под огромным парусом одеяла, в неведомые для него омуты.
Как-то в больнице, он сидел рядом с ней и ждал, когда в очередной раз она вынырнет, чтобы снова захлебнуться рвотой и забытием. Он отупел от всей этой больничной нудятины, грубости, маленьких подарочков, великих страданий. Она открыла глаза и вдруг сказала, тихо и твердо: «Уезжай потом. И знай. Что если ты останешься один… Я умру дважды».

Он всё стоит у включенного компьютера и держит в руках распечатанный, еще теплый листок с одним лохматым, но понравившимся ему стихотворением:

Научиться бы не вести битв с болью,
Стратегия выжидания — всегда помогало.
В узком водном пространстве и так места мало,
Чтобы сыпать на раны солью.

Вот бы редкую сушу, в воде утопающую,
Не тереть до красна, не вязать бинтами.
Чтоб границы воды ощущали сами
Глубоко и правдиво себя ощущающими.

Разделить бы воду и сушу надвое:
Каково им станет друг без друга? Лучше ли?
Постоянства требует суша без устали,
А вода — перемен. И несет их неладная.

Через сито воды просыпается суша:
Вымывает крупу золотой породы.
И свинцовой. Эта другого рода -
Тяжелее, что вовсе не значит хуже.

И нет же, нет — не напрасен труд,
Просто здесь нет и категории нужности.
Да, и никто не открыл еще сущности
Воды и суши взаимных пут.

Взять с собой? Он улетает сегодня — зашел попрощаться с её матерью и с их комнатой. Все её, их вещи здесь. Уже в пыли. Он, конечно, плачет, плачет. Взять какую-то вещь? Что? Платье? Духи? Книгу? Жесткий диск, в конце концов?

Он кладет листок с распечатанным стихотворением. На стол. Прощается с её матерью.

Она же страшно любила яблоки! Там на кухне, на подоконнике, снова лежит пара желтых с красными бочками. Идет туда уже в пальто и ботинках: «Можно?» — «Господи, да бери, конечно! Еще дать в дорогу?» — «Нет, спасибо. Я буду звонить». Он, конечно же, сто раз пожалеет, что не взял вот того фарфорового слоника — первый её шутливый презент, этот её шарфик, даже прядку волос — лежит ведь в шкатулке. Но не сейчас. Иначе ей придется умирать дважды.

В самолете от обеда он только что отказался, а сосед увлеченно втягивает положенную порцию макарон. Он достает яблоко. Хрустко, с брызгами откусывает и, почти не прожевывая, глотает. Сок по пальцам. Сладкий! Влажные кусочки падают на свитер, он подбирает и, не стряхнув ворсинки, заглатывает. Смотрит на соседа — тот улыбаясь подмигивает, мол, тоже вкусно.

Огрызок и палочка. Он с наслаждением перемалывает зубами терпкие семечки, и эти чешуйки, которые вечно противно застревают между зубами, в которых сидят семечки, он, как может обсасывает и глотает.
Остается палочка. На высоте пяти тысяч метров над уровнем моря он кладет её в карман.

Батискаф, с трудом, медленно, начинает движение вверх.

Автор готов к любой критике. Смелее!


Рейтинг произведения: 3,00
(Вы не можете голосовать, справка)
Загрузка ... Загрузка ...

Оценки:

belach-eugeny - "3"
Люся Мокко - "3"
Svetlana-Lip - "3"

Поделитесь или добавьте в закладки в два клика:

Комментарии (14)

  1. «Секретарь поднял свиток, решил пока что ничего не записывать и ничему не удивляться.

    – Сознайся, – тихо по-гречески спросил Пилат, – ты великий врач?»

  2. «А он религиозен?» «О, да-да!
    Он так религио… религиозен!
    Я даже опасаюсь иногда:
    того гляди, что бухнется он оземь
    и станет Бога требовать сюда».
    «Он так от беспартийности нервозен».
    И. Бродский

    Не о вас, Евгений — о себе цитирую, на литературное будущее, чтобы не заносило)

  3. Мне было интересно читать… Спасибо.
    Может, благодаря таким рассказам я вернусь и к чтению прозы…

  4. «Она писала для себя, изредка попадая пальцем в небо чьего-то чужого вкуса» — вы тоже — попали))

  5. ))) Марьям, спасибо, у меня правописание частенько неправо, то есть не (пробел) право)

  6. «Он сидит(л) в их комнате и листа(л)ет какие-то ненужные теперь статьи, конспекты, книги с («неостроумными», что- то о женской логике было бы по- легче) женскими пометками.
    Пока они («ждали» — ожидая, деепричастие немного разряжает канцелярский текст.) результатов её биопсии они(что- то о первой любви, влюблённости) снова были молодоженами. После результатов сразу же пришлось стать мудрыми старцами(это тоже — кирпичи. Постарели и стали мудрее). Они потерялись в собственном возрасте, во всех этих сроках, вообще — во времени.» «Там на кухне, на подоконнике, (снова?) лежит пара желтых с красными (бочками?).» — элементы косноязычия, обратите внимание. Опять же «море ссор», раковые(?) процедуры, мыс(к?)ами ботинок.
    Простите, но попасть «в небо чьего- то чужого вкуса» звучит комично и не подчёркивает трагизм положения персонажей. «Пальцем в небо», посмотрите сами определение. Вообще, я Вам советую: по- чаще заглядывать в интернет по поводу и без. Грамоту надоть повышать. Не надо создавать у читателя ощущения, что Вы сидите за симбиозом калькулятора с арифмометром с тремя церковно приходскими, про которые я, вроде, Вам говорил. Отношение. Не примите за менторство, но авторитет должОн быть- то, между нами говоря…
    Если бы Вы написали только этот рассказ, то со стихами была история понятная, НО мы же с Вами кое- что знаем, то есть кое- что читали и нам с Вами известно, что Вы плохо ладите со смыслом, ритмом и тропами в стихах. Ваша уловка сыграла бы на другом информационном поле. Вы же сразу оговариваете цену милостыни и это, Улита, не очень… сладко.
    Смотрите- ка, умирает талантливый человек, постепенно теряя себя как личность. Это не тема, а темища!!! Так надо же из неё же всё выжать, повыдавливать.
    Мужчины часто хотят первого места не по заслугам своим, так и надо бы показать, как муж приходит к пониманию, что важнее первого места должен быть человек, ближе которого нет никого на белом свете. А у Вас он плачет, плачет и пл…
    С психологической точки зрения образы прописаны глубже с субъективной стороны. Есть замечательные метафорические обороты и так далее. Мне крайне импонирует Ваше умение быстро ориентироваться на местности.
    Идея уж больно хороша, влюбиться можно.
    Делаю Вам официальное предложение:
    На Ваше усмотрение — предлагаю отшлифовать текст, если хотите, на пару.
    Вы — текст, скидываете куда- нибудь(например в личное), обсуждаем.
    Я стихи.
    На Ваш суд, надеюсь беспощадный:
    **************************
    Ночь, лампа колет усталой рапирой,
    Гостья, — Ну, здравствуй, входи, трансцендентность!
    Что?.. Знаю я: мужикам нужно пиво,
    Женщин волнуют?.. Морщины… Бездетность.
    ************
    Я боюсь небытия,
    Темноты боялась с детства.
    Учит умная статья:
    По соседству страхи где- то

    Страхом вывернут инжир,
    Ёж напыжившийся шаром.
    Темноты боится жизнь,
    Кто бессмертен: я, душа ли?

    Страхом вывернут был мир
    Внутрь спрятала б изнанку.
    Смерть мне шепчет, — Ты пойми,
    Проживёшь как все: до знака…
    *************
    Научиться бы мне: не вести битву с болью.
    Внять стратегии: верить и ждать — помогает,
    Но, поверь, страх и жалость, шуршащие гады,
    Ковыряются в ране, в беспамятство просят с собою.

    Я как суша в воде утопаю по горло,
    Но не три до красна и не кутай бинтами.
    Надо винт и его болью режущий танец
    Отключить, а у бога поклянчить погоду.

    Не подскажешь как делятся воды и суши?
    В чёрных дырах сознанья есть место бетону?
    Я люблю постоянство: чай с мёдом и с сушкой…
    Нет, не — я, это кто- то во мне жалко стонет.

    За слезами глаза изменяются цветом
    И искрятся — тепло. Значит где- то ты — рядом.
    Обманула: вода — я, ты — суша: порядок.
    Ну прощай, я — к себе, вот попутный мой ветер…

  7. Предложение принято, Глеб. Не скрою — лестно.
    Что значит «в личное»: на сайте есть пространство для такой работы? Или это почта и т.п.?

  8. Ваше сообщение обнаружить не могу (а вы говорите — хорошо ориентируюсь…)
    ulitapoletayko@gmail.com

  9. Только что доковыряла до «личных сообщений», что не исправило дела: машина говорит, что мне » не разрешено использовать данную возможность», потому как «недавно зарегистрировались»… Не знакомы мы с машиной до того, чтобы она мне личное доверяла. Так что — почта.

  10. Вы ориентируетесь в конъюнктуре, образно говоря. Меняетесь на ходу, это же видно по последним текстам, исключая псевдо юмористический предпоследний. О компьютере речь не шла, сам в нём полный лох.
    Письмо только что отправил, ловите.

Добавить комментарий

Для отправки комментария вы должны авторизоваться.