Я обладаю вполне покладистым характером. Поэтому, когда Мари объявила, что заключила с концерном «Отдых» дополнительное соглашение, я только поинтересовался – о чём. Я ведь не знал, во что это выльется впоследствии.
Оказалось, что в условие нашего пребывания на острове была внесено маленькое добавление, крохотный такой пунктик: фирма, дескать, берёт на себя обеспечение клиентов приключениями. На всё время действия контракта. Вот так, ни больше, ни меньше. При этом сей крохотный пунктик по стоимости превышал все остальные расходы.
– Ну как?! – сияла Мари. – Во-первых, ты всегда мечтал о приключениях, а во-вторых, это не стоило нам ни гроша!
Ну, «во-первых», я ни о чём таком не мечтал, особенно во время свадебного путешествия. По крайней мере, я такого что-то не припоминаю. И уж во всяком случае, даже не заикался об этом. Смысл же тезиса «во-вторых» был мне совершенно непонятен, и я потребовал объяснений.
– Я совершенно неожиданно получила наследство! – объявила моя жена. – Какой-то всеми забытый дядюшка соизволил упомянуть меня в завещании. Я так хотела сделать тебе сюрприз!
В этом – вся Мари. Как правило, сюрпризы у неё получаются.
У меня, конечно, были свои соображения по поводу использования непредвиденных наследств, но я благоразумно предпочёл оставить их при себе. Тем более, что мой призовой фонд за второе место в открытом чемпионате Европы по дзю-до был ещё израсходован не полностью.
Я не могу назвать себя таким уж состоятельным бизнесменом, но считаю необходимым обеспечить себе – нет, теперь уже нам – достойное существование.
Мы с Мари встретились в прошлом году, когда меня волею судьбы занесло в Париж. У меня, естественно, возникли проблемы с языком – достаточно прилично я знаю только английский – и французские коллеги порекомендовали мне некую журналистку Шарлотту-Мари Жевье. Мари оказалась сущим кладом: помимо того, что она бегло говорила на добром десятке языков, она была мила, аккуратна и умна – свойства, довольно редко сочетающиеся в одной женщине. И впридачу наделена той удивительной внешностью, которая даже по-русски называется французским словом «шарм».
Через две недели, когда мои дела были кончены и наступило время отъезда, я обнаружил, что привык к Мари и её будет мне не хватать. Я предложил ей поступить на работу в мою фирму, она немного подумала – и согласилась. С тех пор мы не разлучались.
Должен пояснить, что я возглавляю частное детективное агентство. Не настолько большое, чтобы только сидеть в своём кабинете и давать указания, но достаточно известное в определённых кругах. И сейчас, оставив за себя Германа – он, так сказать, моя правая рука – мы с Мари выбросили из головы все дела и отправились на знаменитый рукотворный атолл Раротонга-2. Должен же у людей раз в жизни быть медовый месяц?!
Этому в немалой степени способствовал и мой спортивный успех. Дзю-до – моё хобби и, как выяснилось, занимался я им достаточно серьёзно.
Но всё это осталось во вчера. И заснеженная Москва, и умница Герман с его мягким взглядом из-за очков, и долгий путь через океан. Здесь, на коралловом берегу, под тихо шелестящими пальмами, будем только мы. И солнце. И небо. И океан. Великий, он же Тихий.
Раротонга-2 принадлежал известному всему миру клубу GoldenEra. Высказывались самые разные гипотезы о количестве вложенных в остров средств, но тот, кто владеет четвертью денег мира, может себе позволить многое. Концерн «Отдых» являлся одним из предприятий GoldenEra, и судя по некоторым пунктам некоторых контрактов, весьма преуспевающим.
Однако приключения на сегодня, видимо, взяли тайм-аут, и мы с Мари после купания в лагуне («Гарантия: акул нет! Администрация концерна».) вернулись в свой номер свежими и здорово проголодавшимися.
И вот тут раздался звонок в дверь.

Есть такая специальная порода людей: они непроницаемы, вежливы и корректны в любых обстоятельствах. Их невозможно удивить. Их нельзя себе представить без галстука или с пылинкой на рукаве. Они созданы быть премьер-министрами или секретарями. Вот такой экземпляр сейчас и стоял перед нами, наделяя нас с Мари подходящей к случаю профессиональной улыбкой из своего ассортимента.
– Мистер и миссис Петуховы, если не ошибаюсь?
Мари, очаровательно улыбаясь, дала исчерпывающие пояснения. Да, перед ним действительно Феликс и Шарлотта-Мари Петуховы. Да, они действительно прибыли из России буквально полдня назад. И безмерно жаждут услышать, какая же важная причина привела пред их светлые очи таинственного незнакомца. Но ещё больше они жаждут и алкают чисто физически, поэтому таинственный незнакомец должен, входя в их положение, быть по возможности кратким. А если нет, то волен катиться ко всем чертям.
Моя жена любит при случае блеснуть знанием идиом.
– Я буду краток, – невозмутимо кивнул гость. ¬– Позвольте представиться: Вальтер Краузе, личный секретарь – (Секретарь! То-то, у меня глаз намётан! Хотя ради разнообразия я бы предпочёл премьер-министра) – личный секретарь генерального директора концерна «Отдых» Синто Танаки. Босс приглашает вас для беседы в узком кругу. Дальнейшие пояснения он предоставит вам лично. Могу добавить, что стол уже сервирован и ждёт. Смею предположить, что обед будет лучше того, который вы можете получить в любом ресторане.
Ого-го! Сам Танака, богатейший и недоступнейший человек мира! Персона номер один, VIP number one, как принято выражаться у них. Откуда-то из потайных глубин подсознания выпрыгнул бесёнок любопытства, шепнул «начинается!» и тут же согласился:
– Мы едем.
Красноречивым взглядом Мари дала мне понять, что она согласно терпеть муки голода не более пяти минут – пусть даже ради десяти Танак – но вслух ничего не сказала. Она была любопытна не менее меня.
Простое логическое умозаключение давало единственно возможное место: виллу «Тропикана», где ежегодно происходила встреча членов GoldenEra. Подобные сборища, хотя теоретически и представляли собой лакомую пищу для журналистов, но на практике обставлялись со всей мыслимой торжественностью, пышностью – и полной закрытостью. Даже мышь не могла проникнуть без приглашения на территорию «Тропиканы», где постоянно жил и творил один из знаменитейших членов клуба, лауреат Нобелевской и множества иных литературных премий Юзеф Големба. Я читал его книги. Они в самом деле великолепны. Признаюсь, в том, что мы выбрали для нашего путешествия именно Раротонга-2, немалая заслуга автора: его описания океана, величия и какой-то космической распахнутости тропических ночей воистину завораживают.
– Мы едем? – повторила моя жена – но с совершенно иным выражением. Она тоже просчитала место и время в пути, и немедленно желала приступить к активным действиям.
– Нет, – решительно возразил Краузе. – Вы почётные гости и воспользуетесь транслятором.
С этими словами он решительно прошел на середину холла и положил на пол маленький плоский чемоданчик. После ряда манипуляций перед нами был крохотный помост – как раз на одного человека. Я, конечно, слыхал о существовании портативных трансляторов, но своими глазами видел впервые. Обычно трансляторные станции имели солидный объём – с хорошую комнату, а такая переносная вещица – удовольствие страшно дорогое.
Тем временем гость закончил настройку и жестом пригласил нас:
– Готово. Приёмная консоль находится в отведённых вам апартаментах. Там вы сможете переодеться и привести себя в порядок.
Может быть, это чисто профессиональное, но я поймал в себе отголосок сомнения: а где действительно активизирована эта консоль? Принципиально она могла находиться хоть на Луне. Но предаваться излишней паранойе времени у меня не было: Мари решительно шагнула вперёд и тут же исчезла в неяркой вспышке разряда. Мне ничего не оставалось, как молча последовать за ней. В конце концов, видимо, это наша туристическая фирма просто начинала отрабатывать вложенные в неё деньги.
Наш гостиничный номер (четыре звезды!) и в подмётки не годился помещению, которое было для нас приготовлено. Вроде бы ничего особенного, но буквально во всём проявлялась тщательная продуманность: и вид из окна был великолепен, хоть небросок, и свежий воздух нужной температуры и влажности струился по комнатам, ласково обтекая наши тела. Освещение и колористика также были подобраны исключительно приятно. Бешеных денег стоит такая внешняя непритязательность.
Отлично вышколенный слуга-японец уже ждал нас. Он показал нам одежду, развешанную во встроенном в стену гардеробе:
– Можете переодеться, господа. Хозяин через несколько минут ждёт вас в серебряной гостиной – это по коридору направо. Надеюсь, вам здесь понравится.
– Это действительно господин Танака? – не выдержала Мари.
– Такнака-сан ожидает вас, – повторил слуга и вышел.
Мари облачилась в цветастое сари, а я выбрал для себя шорты и лёгкую рубашку-апаш. Как бы там ни было, а напяливать на себя официальный костюм в тропическом климате равносильно самоубийству. Придётся Танаке уж как-нибудь с этим смириться. И вообще, мы приехали сюда отдыхать!
Однако самый богатый человек планеты перехитрил нас. Он был в кимоно – а попробуй угадать, если ты не японец, будничный это наряд или торжественное одеяние.
Танака-сан был любезен. Танака-сан был радушен и предупредителен. Танака-сан был гостеприимным хозяином, а кухня его превосходила все наши ожидания. Но Танака-сан, тем не менее, был волевым и целеустремлённым человеком, что он и дал нам почувствовать после того, как мы утолили первый голод:
– Как вы догадываетесь, мистер Петухов, я пригласил вас сюда по делу. Вы не откажетесь получить миллион долларов в течение недели?
Что-что, а ошеломить нас у него получилось. Если это, конечно, не какой-нибудь трюк. Мы с Мари переглянулись и вопросительно уставились на хозяина. Продолжение не заставило себя ждать:
– Я понимаю ваше… э-э-э… замешательство, – кивнул он. – И от лица фирмы приношу свои извинения за прерванный отдых. Но мне крайне необходимы ваши профессиональные услуги. Я плачу щедро. Если вас не устраивает предложенная сумма, удвойте её.
События разворачивались настолько стремительно, что я с трудом успевал реагировать:
– Не потрудитесь ли вы пояснить, что именно имеется в виду под профессиональными услугами? Вы хотите нас нанять?
– Именно. На неделю. Больше времени мне не понадобится. Но скорее всего, всё кончится за два-три дня. После чего вы вернётесь к столь бесцеремонно прерванному мной отдыху.
Мы ещё раз переглянулись. Да уж… Два миллиона долларов – или пусть даже один – были суммой, которая нам и не снилась. Ради неё вполне можно было чуть-чуть сместить наш медовый месяц – а похоже, что Синто Танака и в мыслях не держал шутить.
– Что мы должны сделать?
Похоже, чудеса и не думали кончаться:
– Ничего. Достаточно вашего присутствия. Вы будете жить здесь – поверьте, сервис тут не хуже, чем вам предложили бы в отеле. Можете располагать своим временем, как вам будет угодно. Единственное условие – не покидать виллу в течение нашего соглашения. Никому не звонить и не связываться иным способом ни с кем за пределами виллы. Вы согласны?
– Скажем так: склонен согласиться, – я весьма осторожно сформулировал свою мысль, памятуя о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. – Но ведь это наверняка не всё?
– Не всё, – кивнул Танака. – Будем играть в открытую: на вилле произошло преступление. Убит начальник моей личной охраны. Два часа назад. Я намерен найти и покарать виновника. В то же время в силу ряда причин крайне желательно избежать огласки. Ваше присутствие необходимо, чтобы объяснить, почему полиция не была привлечена к расследованию: по закону, пострадавшая сторона имеет право сама выбирать, кому его поручить. В этом смысле ваше появление на атолле пришлось весьма кстати.
– Вот как! В таком случае, я бы хотел приступить к следствию немедленно. Для этого…
– Для этого ничего не потребуется, – прервал меня Танака. – Как я сказал, всё будет закончено в указанный срок. Вам только останется в своё время ознакомиться с представленными уликами и доказательствами.
– Однако я оставляю за собой право предпринимать свои шаги, направленные к достижению цели. Простите, но я не привык даром есть хлеб.
– Как вам будет угодно, – вежливо согласился Танака. – Но сомневаюсь, что это принесёт хоть какой-нибудь результат… Безусловно, мною будут отданы соответствующие распоряжения всемерно помогать вашим действиям. Но будьте готовы к тому, что никто ничего не видел, не слышал и ни о чём не знает, – он чуть заметно улыбнулся.
– Трудности подобного рода свойственны нашей профессии, – нарушила молчание Мари.
– Что вы! Я ни на минуту не позволил бы себе усомниться в вашем профессионализме. Я лишь имел в виду, что уже предпринятые в этом направлении действия оказались абсолютно бесполезными.
– В таком случае, на чём базируется ваша полная уверенность в раскрытии преступления, да ещё в столь короткий срок?
– У меня свои методы, – сказал Танака. – Поверьте, я знаю, о чём говорю.
– И всё же, платить такие деньги ни за что…
– Ну, это не такие уж большие деньги. Всё зависит от того, с чем сравнивать.
Таким простым ходом самый богатый человек мира указывал нам своё место. По лицу Танаки было ясно, что он видел, что мы оба это поняли.
– Итак, мы договорились? – спросил он.
– Договорились, – сказал я. – Ведь если я не соглашусь, ничего не изменится. Всё равно эту неделю нас отсюда не выпустят?
– Вы умный человек, – пристально взглянул на меня Танака. – Я рад, что не ошибся в вас. Возможно, в будущем я предложу вам продолжить сотрудничество. А пока разрешу себе вас покинуть. Прошу прощения – дела!

Положение наше было странным и двусмысленным. С одной стороны – что-то вроде домашнего ареста, с другой – целая куча денег ни за что.
– Подозрительно. Ситуация слишком тёмная, чтобы быть законной, – подытожила Мари. – Но почему бы нам не извлечь из неё максимум выгоды?
Мы уже освоились на территории «Тропиканы» и принялись отрабатывать свою зарплату. И тут выяснилось, что ни один человек – ни слуги, ни повара, ни садовые рабочие – ни о чём подобном не слышали.
– Убийство? Что вы, сэр! Кто-кто, вы говорите?! Не может быть! Нет, сэр, извините, но ничем не могу вам помочь. Совершенно не в курсе дела. Сожалею, сэр. Очень сожалею.
Такая или примерно такая ситуация повторялась раз за разом при каждом разговоре с каждым новым собеседником. Проклятая корпоративная дисциплина. Должен признать, команда здесь была вышколена что надо. Убийство – а я уже стал сомневаться в его реальности – невозможно скрыть от всех. Тень Танаки явственно витала над домом, беззвучно хохотала и потрясала самурайским мечом. Единственное, что удалось выяснить – это имя: Стивен Джексон. Что, безусловно, безмерно продвинуло расследование вперёд.
Перелом наступил неожиданно – предложил свою помощь Вальтер Краузе:
– Не угодно ли вам осмотреть труп? Он находится в холодильнике, в подвальном помещении.
Мне, конечно же, было угодно. Моя жена столь же решительно отказалась. В результате мы отправились в подвалы вдвоём. По дороге я узнал, что смерть наступила от двух огнестрельных ранений, одно из которых пришлось как раз в сердце. Второе – в область груди, симметрично первому. Стреляли из пистолета типа «беретта». С расстояния около шести метров (на всякий случай я взял на заметку, что в разговоре Вальтер пользуется метрической системой вместо принятых на западе футов и дюймов). Судя по всему, пистолет был оборудован глушителем, потому что выстрелов никто не слышал. С достаточной степенью вероятности время смерти приходится на период с десяти до одиннадцати часов. Жертва была найдена в холле лично самим Краузе. Труп лежал лицом вниз, фотографии положения тела могут быть предоставлены в любой момент.
Взрыв раздался, как только Вальтер потянул на себя тяжёлую дверь. Упругий толчок воздуха – вот, собственно, и всё: подвал, как и всё здесь, был сработан на совесть. Пострадало только одно помещение – бокс-холодильник. Тот самый, в котором хранилось тело. Поразительное совпадение.
Когда мгновенно появившаяся охрана соизволила-таки допустить нас внутрь, стало ясно, что улик найти мне не удастся вновь: от трупа остались только ноги до колен. Конечно, если не считать уликами сами эти бренные останки. По крайней мере, ясно, что труп действительно был. Единственное, что я установил с точностью – это то, что Джексон при жизни был негром.
– А с чего ты взял, что это был труп Джексона? – невинно поинтересовалась Мари, когда я с обескураженным видом вернулся обратно. – Нам подсовывают ноги мертвеца и какие-то невнятные устные заявления, от которых потом всегда можно отказаться. Мне кажется, что нам лучше опираться только на железно проверенные факты.
– Ну, Краузе-то наверняка его знал! Хотя, и самому мистеру секретарю верить, мне кажется, следует с большой оглядкой… Ты права – нам известно только то, что какого-то негра действительно убили. И, судя по внешнему виду того, что от него осталось – действительно в указанное Танакой время. Трупное окоченение и всё такое. Я пощупал.
– Немедленно вымой руки! ¬– категорически приказала Мари.
¬– Уже.
– Нет, ты вымой так, чтобы я видела!
– Хорошо-хорошо! Успокойся. Уже иду. Интересно, кстати, было бы узнать реакцию нашего японца на сие событие. Если это не его рук дело.
– Не о том ты думаешь, милый, – задумчиво возразила Мари. – Интересно другое: а где это обретается владелец виллы пан Големба? И почему Танака-сан чувствует себя здесь полным хозяином?

Утро, вопреки пословице, мудреней вечера не оказалось и не принесло нам никаких дополнительных соображений. «Тропикана», казалось, вымерла: кроме не слишком разговорчивой охраны да нашего японца-стюарда нам с Мари на глаза не попалось ни единого человека. Поэтому после завтрака мы отправились ещё раз побродить по роскошному саду и заодно ознакомиться с местностью более детально. Элементарная оперативная рекогносцировка.
Вилла была окружена стеной. Где возможно, стена была замаскировано буйной местной зеленью, но от этого она не становилась менее неприступной. И наверняка была нашпигована всяческой сигнализацией – я даже не стал проверять.
Если где-нибудь на земле и существовало место, в общих чертах повторяющее рай, то оно располагалось именно здесь. Ярость дня смягчалась тенью перистых пальм, лазурное небо томно выгибалось над тёплым океаном, посыпая золотою пыльцой солнца сочную зелень джунглей – но не тех диких джунглей, полных ядовитых насекомых и змей, а приручённых и тщательно ухоженных специально назначенным для этого райским садовником.
– И это ещё не всё. Если вы возьмёте акваланги, то сможете проверить, вправду ли подводный мир не уступает нашему… Хотя, лично мне на это наплевать. Я-то под воду никогда не суюсь, – произнёс голос за нашими спинами.
Мы обернулись.
Человек, так легко угадавший ход наших мыслей, возник за спиной как-то незаметно и теперь стоял, явно наслаждаясь произведённым эффектом. Был он стар, худ, обладал роскошной седой шевелюрой и не менее роскошными усами, которые, впрочем, находились в далеко не идеальном состоянии. Потому что обладатель их был крепко навеселе. Впрочем, не стоило тратить время на описание: живого классика Голембу не узнать было бы просто непростительно.
– Вы, наверное, те самые приглашённые детективы, – продолжал он. – Приношу свои соболезнования… Не хотите ли выпить?
В руке его блеснула литровая бутыль вермута – уже на две трети опустошённая.
– Нет, спасибо, – отказался я. – Я с утра не пью.
– Алкоголь есть обман самого себя, – несколько витиевато произнесла Мари.
– Зря, – убеждённо сказал старик, в упор глядя на нас. – Обман – это то единственное, в ожидании чего человек никогда не бывает обманут. Можете мне поверить.
В доказательство этому он приложился к бутылке и всосал в себя приличную порцию обмана.
– А почему вы нам соболезнуете? – спросила Мари.
– Иметь дело с Танакой не просто… Впрочем, может быть, вам повезёт. В любом случае всё решит наступающая Ночь Поцелуев.
– Ночь Поцелуев? – переспросил я.
– Раз в году на всём острове ночью отключают свет. Традиция, проше пана. Будет что-то вроде карнавала: молодёжь веселится, старики вроде меня ворчат и не могут уснуть. А GoldenEra обделывает свои делишки. Завтра сами увидите.
– Что-то должно решиться сегодня ночью?
– Конечно! Каждый получит своё. И вы тоже, – старик тонко улыбнулся. – Советую после этого не задерживаться на острове. Хвала Езусу, для вас в мире найдётся немало местечек не хуже.
– Однако вы сами, пан Юзеф, предпочитаете всем путешествиям пребывание на атолле. И, как о вас пишут, крайне редко покидаете даже виллу.
– Я – другое дело, – неохотно пробурчал старик. – Я-то вляпался в дерьмо всеми четырьмя лапами.
– А на вилле тоже выключают освещение? – поинтересовалась моя жена.
– О, только не во внутренних покоях. Ведь в эту ночь включается генератор…
Словно спохватившись, Юзеф Големба сухо поклонился и нетвёрдою походкой направился прочь.
Мы подвели итоги. Похоже было, что Танакова неделя, в течение которой расследование должно завершиться, состояла всего из трёх дней. Уже второй человек был полностью уверен, что тайна непременно будет раскрыта. И как-то всё это было связано с местным обычаем целоваться и отсутствием электричества. Бред какой-то.
Мне совсем не нравилось, что рядовое убийство – ну, допустим, даже не столь уж рядовое – обставлялось такой таинственностью. Кто-то здорово темнил. А когда в деле замешаны большие деньги – а кто станет спорить, что они тут замешаны? – последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Что помешает тому же Танаке избавиться от ненужных свидетелей вместо честной уплаты? Ведь ни одна душа не знает, куда мы пропали из отеля. Инсценировать в местном аэропорту наш отлёт ничего не стоит, и когда полиция – если она, впридачу, соизволит заинтересоваться – увидит наши фамилии в списках какого-нибудь рейса, все вопросы отпадут сами собой. Хотя, Големба вроде обмолвился, что возможность покинуть атолл у нас всё-таки будет.
В случае же пессимистического прогноза наша единственная надежда – Герман. Но он начнёт беспокоиться ещё очень не скоро.
Всё это, конечно, вслух говорить я не стал.
День тянулся бесконечно. Никаких сведений нам с Мари добыть не удавалось. Более того, казалось, начался тот неудачный период, когда разваливаются самые железные версии, в пыль разлетаются цепочки улик и свидетельских показаний, а здравые мысли берут отпуск и старательно избегают появляться на своём рабочем месте. При этом всё, что только может быть сделано неправильно, именно так и делается. От невезения не застрахован никто, и время от времени такая чёрная полоса наступает в жизни у каждого.
Мы просто изнывали от недостатка информации. И внезапно всё изменилось: на виллу «Тропикана» начали съезжаться участники ежегодного собрания боссов GoldenEra.
Я тут же попытался связать это с «Ночью Поцелуев» – а какой дурак не сопоставил бы воедино оба эти события? Конечно же, толку от этого не прибавилось ни на йоту. Возможность контактов с гостями у нас оставалась чисто визуальной. То есть мы имели право сколько угодно глазеть, как очередная большая шишка выгружается из лимузина и торжественно возносит себя по мраморной лестнице. Не сомневаюсь, что никто из них и не догадывался о нашем с Мари существовании. Нам предоставлялась возможность разве что оценивать их вкус и умение одеваться – вернее, оставаться хоть чем-то прикрытыми в этой тропической жаре; но как только мы пытались приблизиться к кому-либо, на дороге моментально вырастала квадратная фигура очередного охранника в тёмных очках и строгом костюме с галстуком. И это, блин, в той же тропической жаре.
Сдавшись, мы отправились купаться и вдоволь наплавались в лагуне – в том числе и с аквалангами, которые по первому требованию безмолвно предоставил всё тот же стюард-японец. Выяснилось, что стена ограждения продолжается под водой, лишь чуть-чуть не доходя до поверхности: бьюсь об заклад, за пляжем велось столь же неусыпное наблюдение, как и за всей остальной территорией. А подводные красоты, действительно, были великолепны. Я ухитрился поймать чудовищного по размерам краба, Мари же добыла морскую звезду совершенно изумительной расцветки.
И всё это время надо мной довлело ощущение неотвратимо надвигающегося события, которое должно поломать раз и навсегда, казалось, установленный чинный распорядок жизни виллы.

Вечером я облачился в светло-серый тренировочный костюм. Я твёрдо был намерен узнать, чем будут заниматься этой ночью гости виллы – ну не поцелуями же, в самом-то деле!
– Осторожнее, милый, – озабоченно попросила Мари. – Охрана вооружена, не забывай об этом.
За год нашей совместной жизни моя жена научилась сдерживать свои чувства. В моей професcии иногда приходится рисковать, и она, что бы там ни творилась в её душе, умела подавлять чисто женские порывы и понимала, что устраивать по этому поводу сцены глупо – не скажу, правда, что всё это ей так уж нравилось.
Быстро сгущались сумерки. Я обежал взглядом тщательно занавешенные скрытые камеры – этот приём мы практиковали ещё с первой ночи: всё-таки это наше свадебное путешествие, чёрт возьми, и Танаке нечего совать нос в чужую спальню! – и чмокнул Мари в щеку:
– Не волнуйся за меня, котёнок.
Оконная рама бесшумно скользнула вверх. Я, благословив буйную тропическую флору, сумевшую вырастить крепкие лианы, упорно карабкавшиеся по стене до самой крыши, осторожно стал взбираться по водосточной трубе.
Дарвин не ошибся: человек действительно произошёл от обезьяны. Через минуту я уже находился на широком карнизе, опоясывавшем дом на уровне третьего этажа. Одежда моя идеально сливалась со светлым фасадом, и я возблагодарил судьбу за то, что не являюсь чернокожим, как злосчастный Стив Джексон. Закрадывалось, правда, опасение, что местные детективы сперва стреляют, а уж потом разбираются с цветом кожи, но я постарался загнать эту мысль подальше на задворки сознания.
Продвинувшись на десяток метров вдоль карниза, я обнаружил идеальную позицию за статуей какого-то жуткого божка, явно прилепленного здесь для создания местного колорита. Устроившись у него на коленях, я осторожно отогнул плотную портьеру и заглянул в холл.
В этот момент над островом взвился сноп разноцветных ракет. Салют, видимо, явился сигналом начала пресловутой ночи, потому что атолл тут же погрузился во мрак. Что было, естественно, мне только на руку.
Холл по-прежнему был освещён, хотя и не столь ярко, как хотелось бы мне. Прибывшие гости расположились вокруг большого овального стола. Собрание вёл, как и ожидалось, Танака. Я навострил уши и приготовился слушать.
Первая часть собрания была скучна и представляла собой финансовые отчёты собравшихся за минувший год. Цифры были какими-то невероятно огромными, и я подумал, что Танака-сан, предлагая мне миллион, действительно мог себе это позволить без всякого затруднения. Подумаешь, миллионом больше – миллионом меньше…
Собравшиеся оживились только тогда, когда председательствующий объявил о планах концерна на предстоящий год. Хотя мне было абсолютно непонятно, как можно планировать прибыль, не зная, как поведёт себя рынок. Или они сумели достичь такой силы, что могли диктовать условия всему человечеству?
Оживление достигло максимума, когда японец предложил включить генератор. Это поставило меня в тупик: стало быть, Големба сболтнул нам вовсе не о том банальном генераторе, который вырабатывает электричество – этот-то уже работал! Тогда о каком?!
Я чувствовал, что вот-вот проникну в самый сокровенный секрет GoldenEr’ы. Но этому не суждено было сбыться: внезапно глухой взрыв потряс виллу – точно такой же, как и в случае со взрывом в морге. Но на этот раз мишенью была выбрана наша с Мари комната… Мари!!
Я мгновенно оказался внизу.
И окаменел.
Окно, из которого я вылез десятью минутами раньше, было выбито изнутри взрывной волной. Больше, впрочем, никаких повреждений не было заметно, но я-то знал, чего стоит такой внешне безобидный хлопок – насмотрелся на Джексона.
Оставалась единственная, сумасшедшая надежда на то, что Мари куда-то отлучилась, что ей во что бы то ни стало понадобилось выйти из спальни, несмотря на нашу с ней договоренность… Как во сне, я подтянулся и заглянул в комнату. И увидел тёмные красные пятна.
Кровь была разбрызгана по полу и стенам. От Мари не осталось ничего.
Ошеломлённый, я наблюдал, как суетится набежавшая охрана во главе с вездесущим Краузе, как быстро и тщательно наводится порядок, как завешивается чёрный зев окна каким-то покрывалом, как внутри начинают мелькать тонкие лучи карманных фонариков – свет никак не включался, видно, с люстрой что-то случилось.
– Вы живы?! – изумлённо воскликнул секретарь, наткнувшись на меня в темноте. – Слава Господу! Что у вас произошло?
– Это я и сам очень хотел бы выяснить. И выясню, чего бы это ни стоило… А сейчас я срочно хотел бы видеть Танаку.
– Извините, это невозможно. Босс. скорее всего, примет вас через несколько часов, как только освободится.
– Невозможно?! Ну, это мы посмотрим!..
До лестницы второго этажа я добрался беспрепятственно. Затем охрана сообразила, что происходит нечто непредусмотренное – а может, я просто перешёл некую незримую черту, за которой простым смертным находится было не положено. Сразу трое чернокостюмников преградили мне дорогу, но такой мелочью меня уже было не остановить. Я прошёл через них, как сквозь воздух – когда я разъярён, лучше мне на пути не попадаться. Тогда время как бы приостанавливается, движения соперников становятся замедленными, и не представляет никакого труда поймать на приём неосторожную руку или ногу. Может быть, это индивидуальное свойство моей психики, или ещё что – пусть с этим разбираются специалисты.
Вырубив напоследок ещё одного охранника у самого входа – с этим пришлось повозиться, он был прилично натренирован – я ударом ноги распахнул двери и очутился в зале, заполненном прибывшими на атолл золотыми мешками.
– Я хочу знать, что происходит! – заорал я, приближаясь к японцу. – И немедленно! На вилле действует террорист, только что погибла моя жена. Ни один человек не должен покинуть – и не покинет! – этот дом до тех пор, пока я не доберусь до этого подлеца. И я требую, чтобы со мной поделились информацией! Чёрт побери, я веду это дело!
Танака переглянулся с сидящими рядом тузами. Какой-то толстяк мрачно кивнул, пожилая женщина с тщательно наведённым макияжем безразлично пожала плечами. Големба утвердительно склонил седую голову. Остальные не прореагировали никак, видимо, предоставляя Танаке самому решать данный вопрос.
– Решено, – сухо сказал он. – Господин Петухов, я готов дать вам самые исчерпывающие объяснения. Более того, вы получите гораздо больше, чем то, на что надеялись. Но прежде всего я прошу вас успокоиться. Ваша супруга жива и здорова, и скоро вы сможете в этом убедиться.
Меня словно окатили из ведра ледяной водой. Теперь я готов был слушать Танаку до утра.
– Раз уж так получилось, я предлагаю вам, – продолжал Танака, – стать одним из нас. Вы будете богаты. Вы получите возможность влиять на судьбу мира. Но обратного пути у вас не будет, запомните это. Если вы решитесь вступить в клуб GoldenEra, освободить вас от этого сможет только смерть. Итак?
– Принимается, – сказал я. – Разумеется, если в деятельности клуба нет ничего противозаконного.
– О, наша деятельность основана на строжайшем соблюдении законов, – японец жестом приказал закрыть двери подоспевшим телохранителям. – В этой части можете быть спокойны.
– Продолжайте.
– Вначале я поясню, почему мы вынуждены вести столь строго контролируемый и достаточно таинственный с посторонней точки зрения образ жизни. Дело в том, что у нашей организации существует тщательно охраняемая тайна, некий способ, с помощью которого мы можем узнавать путь, по которому пойдёт цивилизация. В технические детали я не вникаю, да это и незачем, но общую концепцию можно изложить буквально в двух словах. Как вы относитесь к существованию машины времени?
– Всегда полагал и полагаю, что это невозможно. Вы хотите меня убедить в обратном? Я изучал физику в университете.
– Невозможно, говорите? Это не совсем так. Перемещение во времени невозможно только для материальных тел. Мы же черпаем из будущего нечто нематериальное. Информацию. Сколько, на ваш взгляд, можно заработать на бирже, зная наперёд все изменения и колебания курсов на год вперёд? Или сколько может стоить получение чертежей не изобретённых ещё приборов и машин?
– Согласен, достаточно много. Колоссально много! Но для этого действительно нужно уметь заглядывать в будущее.
– Именно это мы и собираемся вам предложить. Здесь и сейчас. Честно говоря, вам чрезвычайно повезло. Вы весьма кстати оказались на атолле. Эта ночь станет поворотной в вашей судьбе.
– И включение генератора приурочено к данной ночи? Видимо, он потребляет достаточно много энергии, если для этого требуется лишать освещения целый остров!
– Вы правы. Но результат оправдывает средства. Днём же, к сожалению, слишком много таких потребителей, отключение которых может вызвать нежелательные подозрения… Но мы заболтались. Присаживайтесь же. Пора приступать, господа! Прошу получить информацию, если она готова.
Присутствующим раздали пластиковые пакеты, в которых находились ещё чуть сыроватые фотографии. Как оказалось, фотолаборатория находилась рядом, и расторопные помощники копировали передаваемые из будущего сведения на надёжный материальный носитель. Велась также и видеозапись.
– Все получат, как обычно, и электронные копии документов, – продолжал Танака. – Прошу сообщить оператору пароли для шифрования. А теперь, наконец, хотелось бы увидеть прямую трансляцию известного нам события.
Тяжёлые атласные шторы дрогнули, раскрываясь, и на стене засветился огромный экран. Я узнал место трагедии, которое накануне дотошно обследовал чуть ли не с микроскопом в руках. Изображение долгое время было пустым, и экран несколько раз моргал – видимо, наш оператор тщательно настраивался на нужное время.
Наконец в кадре появился затылок Стивена Джексона – насколько я мог судить по виденным ранее фотографиям. Он осторожно крался – всё так же спиною к нам – почти до конца комнаты и вдруг резко обернулся. Видимо, его кто-то окликнул или случилось ещё что-то непредвиденное. В руке его мелькнул и стал подниматься пистолет – «беретта», но на груди его тут же расцвели два маленьких разрыва, и Джексон стал медленно оседать на пол, роняя оружие. Что-то не вполне реальное было в медленном и беззвучном падении тела.
Рядом с Джексоном появился человек, похожий на него как две капли воды. Он наклонился над убитым, приложив пальцы к сонной артерии, затем распрямился и потёр пальцами лоб. Не оборачиваясь, он широкими шагами вышел в дверь напротив.
– Повторить из другой точки! – скомандовал Танака. – Скорее, пока время не ушло за пределы цикла! Нам нужно чёткое изображение лица убийцы!
Экран вновь моргнул. На сей раз комната была взята в ином ракурсе, и было видно, как из внезапно распахнувшейся двери выскочил всё тот же Джексон с поднятым пистолетом. Дважды дёрнулся ствол. Рука опустилась, и Джексон шагнул вперёд, исчезая из поля зрения. По экрану побежали косые полосы.
– Ещё раз! Теперь общий план! – распорядился Танака.
– Невозможно. Потеряна фокусировка, – доложили из операторской. – До ближайшего из возможных сеансов около пяти недель.
Ничего не отразилось на холодном лице японца. Он хорошо умел владеть собой.
– Тем не менее, вся возможная информация у нас будет, – сказал он мне. – Получите у оператора ваш пакет. Наверняка вы передали в нём себе все необходимые сведения. Думаю, вам надлежит занять вакансию начальника охраны: каюсь, я уже одним глазом поглядел в свои материалы.
Он позволил себе тонко улыбнуться.
– Не смею никого более задерживать, господа, – обронил он. – Прошу также воздержаться от немедленного отъезда до выявления преступника. Это не займёт много времени. Дальнейшая координация действий по нашим обычным каналам.
Теперь что касается вашей супруги, господин Петухов. От имени концерна приношу свои извинения. Эта неуместная попытка покушения была инсценирована службой сценариев. Так мне сообщили. Видимо, ваша супруга при заключении контракта указала, так сказать, экстремальный вариант приключений. Вариант развития событий выбирает компьютер, после чего он исполняется служащими концерна. Скорее всего, просто никто не отменил выполнение программы. Сумма компенсации, естественно, будет перечислена на ваш банковский счёт… Кстати, можете быть абсолютно спокойны за свою спутницу: вилла напичкана множеством датчиков, и электроника обязана следить за безопасностью клиентов.
– Да уж, насчёт датчиков я заметил, – сказал я.
– К сожалению, элемент случайности, внесённый вами, привёл к срыву сценария. Подробности этого, впрочем, вам доложат ваши подчинённые. Разберитесь и накажите виновных. А сейчас, мне кажется, вам следует отправиться к жене. Она беспокоится о вас.

В пластиковом пакете, вручённом мне вездесущим Краузе, оказались, помимо записей, адресованных мне самим собою (будущим, естественно… хотя, наоборот, вовсе даже неестественно!) – так вот, в пакете оказались и две электронные карточки с честно выплаченными Танакой гонораром и обещанной компенсацией. С юридической точки зрения, выплата компенсации элементарно могла быть оспорена, но японец, видимо, возжелал сделать широкий жест. Что в общем-то и немудрено с его финансовыми возможностями.
– Я даже не успела опомниться, – пожаловалась Мари, – как эти люди уже оказались в комнате. «Быстрее, быстрее, пожалуйста», «извините, мадам, так надо». Ничего больше не добиться. А потом как бахнет!
– Да что уж… Всё хорошо кончилось – и ладно, – я не стал посвящать жену в то, что пришлось пережить мне. Вместо этого я выпил две рюмки водки со льдом из встроенного в стену бара – меня начинала бить крупная дрожь, последствие минувшего нервного стресса. Так мой милый организм обычно реагирует на работу в форсированном режиме. Следовало задавить бунт в зародыше.
Это помогло. Мы принялись читать послание. И получили подробные инструкции – как на ближайшее время, так и на вполне отдалённое. Отдалённым в данном случае я называю год – до следующей Ночи Поцелуев.
Самое странное, что про убийство в тексте не было ни слова. Только одна туманная фраза – «волноваться по этому поводу не стоит, достаточно только шевельнуть пальцем»… Чёрт побери, кто же, в конце концов, застрелил этого Джексона?! Не сам же он себя грохнул!
– Почему бы тебе было не написать чуточку подробнее? – недовольно надулась Мари. – Как теперь прикажешь нам искать преступника?
– Все полученные тексты в принципе могут стать достоянием любого из членов клуба. Может быть, мне пришлось темнить именно из-за этого. Чтобы не спугнуть птичку. Хотя, ты права – от нашего гадания на кофейной гуще толку мало. Но если бы нужно было предпринять что-то экстраординарное, я думаю, наверняка были бы даны соответствующие указания. Поэтому давай-ка подыщем местечко, где нам можно было бы мирно вздремнуть остаток ночи. Ты видела, что осталось от нашей комнаты?
– Эй, а ведь мы миллионеры… Как странно! – вдруг засмеялась моя жена. – Ты знаешь, до меня вот только-только стало доходить! Мы могли бы прямо сейчас купить себе дом.
– Сомневаюсь, что нам до утра позволят хотя бы нос высунуть наружу. Так что пошли, поищем что-нибудь подходящее.
– Где?
– Ну, где-нибудь на чердаке. Есть же здесь чердак? Куда, по-твоему, обычно сносят старую мебель? И всякий хлам?
Над маленьким замком «Тропиканы» возносилась крохотная уютная башенка, увенчанная замысловатым флюгером. Там я и рассчитывал найти временный приют, и если для этого потребуется сломать замок на какой-нибудь двери – что же, пусть будет так. Как я понял, нас окружают простые, весёлые люди и между ними не принято особо церемониться.
Дверь оказалась не заперта. В кресле, за письменным столом, на котором стояла неизменная бутылка вермута, сидел пан Големба. Он медленно обернулся и в упор посмотрел на нас.
– А-а-а… Это вы. Проходите. Садитесь. Проше пана. Можете зажечь свет. Я вам зачем-нибудь нужен?
– Честно говоря, мы искали себе спокойного местечка на ночь. И никак не думали, что тут занято. Мы сейчас уйдём.
– Да, да, у вас же был этот… Как его… Взрыв, да. Ужасно. Вам некуда уходить. И незачем. Вот диван. К сожалению, мне также некуда… Впрочем, это неважно. Хотите вермута? Это лучшее, что изобрело человечество.
На этот раз я решил поддержать компанию. Вермут оказался выше всяких похвал – пожалуй, после того, как всё утихнет, мне тоже следует запастись бутылочкой-другой.
– Мы все здесь связаны одной верёвкой, – сказал он, отвечая своим мыслям. – И как же иной раз хочется разрубить этот узел…
– В таком положении есть и определённые плюсы, – заметила моя жена.
– Бесспорно, бесспорно, – согласился Големба. – Денежный вопрос. Немаловажный, должен признать… Решён полностью. Это много значит… А знаете, что я вам скажу? – бросил вдруг он резкий взгляд из-под набрякших век. – Все эти деньги, холера, ничего не стоят без свободы. Так, мусор! Но даже и не это главное.
– А что?
Големба промолчал и налил себе полный стакан вина. Хотя он был уже здорово на подпитии, он сделал это аккуратно, не пролив на скатерть ни единой капли.
– Вы и представить себе не можете, – тихо сказал он, – как это страшно – знать, что должно случиться. Или знать, что что-то не случится больше никогда. Будущее не даёт шансов. Боже, боже, как же страшно на этом свете!
Он передёрнул плечами и одним движением бросил содержимое стакана себе в рот. Пьянел он быстро.
– Знаете что? – вдруг совершенно пустым голосом сказал он. – Юзеф Големба кончился. Умер. Нет больше тихо спивающегося старика, который писал гениальные книги. Жаль, с одной стороны. А с другой – всё должно кончаться. Когда-нибудь. Мне просто даётся шанс уйти красиво.
– Вздор, – строго проговорила Мари. – Завтра вам будет стыдно за свои слова.
– Завтра для меня никогда не наступит! Вы не понимаете – в этот раз для меня не было сообщения. Ничего, ни единой страницы! Вы понимаете, что это означает?!
– Все ваши книги были… Оттуда?
– Да. Да, да, да!.. Ничтожество, укравшее лавровый венок гения. И за ненадобностью выброшенное на помойку. Так?
Мари промолчала.
– Но это ничтожество имеет свой гонор, какую-то честь, если хотите! И если в нём не нуждаются – что ж, я сумею покинуть сцену достойно. В конце концов, это может означать и свободу, не так ли? Ничтожество попробует сыграть по новым правилам.
– Вам следует отдохнуть… – неуверенно сказала Мари.
– Ладно, – Големба медленно поднялся и тяжело перевёл дыхание. – Думаю, вы многое поняли за то время, пока гостили на «Тропикане». Попробуйте быть счастливы. Может быть, у вас получится.
Он, сгорбившись, вышел из комнаты. Даже по сравнению с нашей предыдущей встречей в саду Големба выглядел осунувшимся и усталым. Следить за ним не имело смысла, оставалось надеяться, что ему хватит ума спьяну не наделать глупостей. Скорее всего, пан Юзеф в одиночестве допьёт свой вермут и уснёт где-нибудь на парковой скамейке. И со временем превратится в кошмар виллы – вечно путающийся под ногами, никому не нужный, брюзжащий и капризно требующий внимания. Жалкая судьба.
Сюрпризы Ночи Поцелуев, однако, и не думали кончаться. Едва лишь уснула Мари, едва лишь первый робкий сон стал бесшумно порхать вокруг меня на мягких крыльях, замок щёлкнул, дверь медленно приоткрылась и в комнату скользнула чёрная тень. Я как можно более незаметно дотянулся до изголовья и сжал в руке каминную кочергу – единственное имевшееся у меня оружие, предусмотрительно оставленное в пределах досягаемости.
– Не стоит поднимать шум, – шепнула тень. – Мне нужно просто поговорить с вами. Я Джексон.
– А! Доброй ночи, мистер Джексон. Нет-нет, не стоит приближаться ко мне… Пока.
Я попытался сесть, осторожно высвободив левую руку из-под головы жены. Мари счастливо улыбнулась во сне и повернулась ко мне спиной.
– Больше всего мне сейчас нужна информация, – сказал я. – Знаете, меня пригласили сюда, чтобы расследовать ваше убийство, господин покойник. И я лично держал в руках то, что осталось от ваших нижних конечностей. Потрудитесь объясниться.
Джексон кивнул и опустился в кресло у стола, за которым полчаса назад сидел Големба.
– Как вы уже поняли, GoldenEra – компания с закавыкой. Мы контролируем настолько большую часть мировой экономики, что ведущие мировые державы всерьёз задумываются о конкуренции. И предпринимают попытки, так сказать, диверсий и промышленного шпионажа. Раскрытие секрета компании – головная боль лучших разведок. Они не представляют, что искать, поэтому и пытаются разнюхать хоть что-нибудь. Предпринимаются шаги во всех направлениях. И состоявшееся убийство – к сожалению, вполне реальное – результат проникновения на виллу одного из агентов. Думаю, за этим стоят Соединённые Штаты вкупе с Великобританией. Пока ничего необычного, не правда ли?
– Пока да.
– Нестандартный ход заключается вот в чём: агент, проникший на виллу, являлся моим биологическим двойником. Они заполучили образец хромосомного набора (скажем, волос в парикмахерской), а дальше клонировать особь – лишь технические трудности. Вполне преодолимые, как выяснилось. Как вы понимаете, вся соль в том, чтобы быстро подогнать клон к нужному возрасту. Они научились это делать. Получился двойник, тождественный оригиналу вплоть до отпечатков пальцев. Оставалось запрограммировать нашего зомби – и вперёд!
– Я должен вам поверить?
¬– Не отвлекайтесь. В результате сложилась уникальная ситуация. Мы можем представить дело так, как если бы погиб настоящий Джексон. И кормить противника дезинформацией до несварения желудка.
– А если действительно погиб настоящий Стив Джексон? – спросил я, поигрывая кочергой. Я успел встать, и теперь занимал более выгодную позицию, чем мой посетитель, страхуясь от нападения. Я не очень высоко оценивал свои шансы в возможной схватке: Танака наверняка выбирал на должность главного телохранителя лучшего из лучших.
– Вы не можете этого знать, – спокойно согласился он.
– Ведь одних ваших уверений абсолютно недостаточно?
– Абсолютно.
– Что же я, по вашему, должен сейчас сделать? Поднять тревогу – и поступить верно, ежели передо мной шпион, и сорвать блестящую контроперацию – ежели не шпион. Или поддержать вас – с возможностью…
– Получить доказательство. Например, если я сообщу вам нечто такое, что мог знать только начальник охраны, а никак не посторонний, вы поверите?
– Попробуйте меня убедить.
– Соображение первое. Вы нужны мне, чтобы координировать операцию. Да, вы будете подсадной уткой для отвода глаз. Это запутает противника и заставит его потратить некоторое количество серого вещества, чтобы докопаться до истины. Само по себе соображение номер один ничего не доказывает, но откровенная расстановка точек над i должна расположить вас ко мне.
Соображение второе. Поверьте, мне ничего не стоит прямо сейчас нейтрализовать вас. У профессионала моего уровня достаточно хитрых штучек в запасе. Вместо этого я сижу перед вами и вашей смешной кочергой, пытаясь вас убедить. Хотя, заметьте, мог бы вообще не появляться здесь! И вы бы никогда обо мне ничего не узнали. Но раз я обнаружил своё существование, это тоже должно свидетельствовать в мою пользу.
– Если и второе соображение – не хитрая штучка из вашего хвалёного запаса. Кстати, сомневаться в смерти Стивена Джексона я стал ещё после разговора с его вдовой… Простите, если употребил неверное слово. Так вот, слишком уж она спокойно переживала свою трагедию.
– Она знала, что я жив. Она видела меня – правда, издалека, я не мог подойти при всех, но сумел украдкой подать знак. Что я жив, не знает больше никто.
– А труп? Кому понадобилось взрывать труп?!
– Я объясню. Пока же вернёмся к соображению номер три. Первые два не дают полной уверенности в моей правоте. Итак, главное: я скажу вам, где находится хроноскоп.
– На вилле, где же ещё.
– И да, и нет. Если вы пройдёте по всем комнатам, если вы даже обследуете с лупой каждый квадратный сантиметр стен, пола и потолка – вы ничего не найдёте. Прибор спрятан гораздо надёжнее, чем вы думаете.
Джексон сделал эффектную паузу.
– Как известно, труднее всего найти то, что на виду. Так и в нашем случае. Дело в том, что хроноскоп – это сама вилла! Со всеми её несуразностями и странной архитектурой! А теперь забудьте об этом. Даже ваша жена не должна ни о чём догадываться. Чего человек не знает – того не разболтает.
– Пусть себе спит, – сказал я. – Я не хочу её втягивать в опасные игры.
Действительно, всё вроде бы вставало на свои места. Я так и не смог засечь ничего похожего на приборы в холле, где проходило совещание, хотя именно к данному помещению сходились тщательно замаскированные силовые кабели.
– Теперь о трупе, – продолжал Джексон, внимательно глядя мне в глаза. – Уничтожил его я.
– Но зачем?
– Некоторое время назад на тренировке я немного повредил лицо. Остался небольшой шрам, который на теле двойника отсутствовал. Знаете ли, нанесение идентичной метки требует определённого срока – ну, чтобы кожа хоть немного поджила – а Ночь Поцелуев, самое удачное время, была уже на носу. Видимо, двойник решил временно обойтись обычным гримом… Кто-то мог обратить внимание на эту мелочь, а я не мог такого допустить.
– Хорошо, – согласился я. – Всё достаточно правдоподобно. Заметьте, не совершенно, а всего лишь достаточно … Чего вы ждёте от меня?
Джексон покосился на спящую Мари:
– А вот чего…

Я привёл его к Танаке. Конечно, я не верил Джексону ни на грош – но больше всего мне сейчас было нужно увести его как можно дальше от Мари. Я хотел, чтобы она оставалась в стороне от всяких разборок. И я посчитал себя вправе отвлечь босса – в конце концов, именно он отвечал за всё. К тому же, у меня не было особого выбора.
Возможно, Синто Танака был и не в восторге от этой идеи. Он сидел за компьютером, разбираясь в бесконечных колонках биржевых новостей. Как всегда холодно-корректный, он ничем не проявил своих эмоций, но я был уверен, что из-за этого эпизода уже заработал в его глазах несколько штрафных очков.
– Действовать нужно немедленно, – заявил Джексон, изложив свою позицию. – И, чтобы мне поверили там, мне придётся сдать им хоть какую-то подлинную информацию. Но выиграть мы сможем гораздо больше.
– Подробнее! – потребовал Танака.
Джексон принялся объяснять детали операции, а я ждал, надеясь, что проклятый японец бросит, наконец, свой долбаный компьютер и подойдёт к ковру, на котором у него была развешана коллекция японского оружия. Я от всей души молил Бога, чтобы наш самурай хотя бы вполовину умел так владеть мечом, как это показывают в боевиках. Это давало бы мне хоть какие-то шансы на успех. Кочергу мне пришлось оставить наверху.
Словно услышав мои мысли, Танака оторвался от экрана и принялся в раздумье расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь перед статуей туземного божка. Такие статуи, я заметил, были напиханы в самых неподходящих местах виллы.
– Время идёт,– напомнил Джексон.
– И подумать только, достаточно только пошевелить пальцем, – невпопад сказал я.
Танака недоумённо поднял на меня глаза. Джексон, нахмурившись, переводил взгляд с него на меня.
– Примерно так, – улучив момент, я ткнул пальцем в щеку негра. Шрам послушно размазался.
Мгновенно в руке Джексона появилась уже знакомая мне «беретта». Чёрный зрачок дула глядел мне в лоб.
– Охрана знает, что Джексон мёртв, – торопливо сказал я. – Его не выпустят с виллы. Я, как начальник службы безопасности, отдал соответствующие распоряжения. Чтобы их отменить, нужно ваше личное указание… Поэтому он и пришёл. Кстати, заодно наш гость решил выцыганить ещё кое-какие сведения. Какие получится. А потом мы сами с почётом должны были проводить его к хозяевам… Красивый расчёт, не так ли? Я бы взял его ещё там, наверху, но рядом была моя жена, и я боялся…
Я болтал, нёс чепуху, заливался соловьём в надежде, что Танака сумеет что-нибудь сделать: нажмёт какую-нибудь секретную кнопку, выудит из стола пистолет или сумеет как-то дотянуться до висящего рядом меча.
– Не двигаться, – Джексон повёл стволом в сторону Танаки. – Петухов, ты дурак. У тебя был шанс, но ты так и умрёшь дураком. Вы сами не понимаете, что у вас в руках! Нельзя оставлять такую силищу в руках группки людей. Этим должно владеть государство. Должен быть жесточайший контроль. Соединённые Штаты…
– Кто поручится, что эти самые Штаты распорядятся правильно? – перебил я. – Достаточно вспомнить судьбу секрета атомной бомбы!
Танака побелел.
Джексон понял, что тянуть далее бессмысленно. Это только в книгах положительные герои стреляют сразу и без промаха, а злодеи бесконечно разглагольствуют, давая время хорошим парням предпринять ответные меры.
«Беретта» плюнула огнём. Время вдруг бесконечно растянулось – сработал мой инстинкт, но даже этого было мало. Я видел, как приближается маленький острый кусочек металла, но не в силах был убрать голову с траектории его полёта: мои мышцы просто не в состоянии были так быстро её сдвинуть. Инерция, чёрт бы её побрал! Тщетно напрягая все силы, я следил, как пуля неотвратимо приближается, и знал, что проигрываю эту схватку. Краем глаза я видел, как Танака медленно-медленно срывает со стены меч-катану – у него появилось свободное мгновение для этого, когда Джексон отвлёкся на меня.
Когда пуля была в десяти сантиметрах от моего лба, статуя чёрного божка внезапно ожила. Амулет в её руках полыхнул огнём, и луч лазера в мгновение ока испарил металл. Я почувствовал лишь лёгкий удар горячего воздуха.
Концерн «Отдых» держал слово. Фирма следила за соблюдением контракта и за безопасностью клиентов.
И всё же Джексон был классным бойцом. В одиночку мне ни за что было бы не одолеть его. Ловко уклонившись от моего захвата, он провёл классическую подсечку. Однако у меня в арсенале тоже имелась парочка грязных трюков. Падая, я зацепил его ногой, заставляя развернуться и одновременно нанёс жестокий удар по голени. Яростно скривившись от боли, он вновь поймал меня на мушку…
И тут Танака дотянулся до него мечом – за мгновение до того, как в комнату ворвались поднятые выстрелом телохранители.

Над островом вставало солнце. Свежий утренний бриз колыхал занавеску, а на потолке играли блики – океан просыпался. Из порта доносились гудки буксиров и скрежет кранов, разгружавших пришедший ночью лихтер. Я дочитывал последние страницы своего послания.
– Я так хорошо выспалась! – зевнула Мари, выставив из-под простыни весёлый глаз и дрыгая ногой. – Мне снился такой сон!.. Что мы сегодня будем делать?
– Может, рискнём ещё раз взять отпуск? – сказал я. – Знаешь ли, это довольно утомительно – присматривать за судьбой человечества.
– Зато она в хороших руках, ¬– промурлыкала она, завернувшись в простыню и нежась в потоке прохладного воздуха, льющегося из окна.
– Надеюсь.
На горизонте, чуть наклонясь вправо, исчезал в голубом мареве тонкий косой парус – теперь я знал, что это Юзеф Големба отправлялся на своей яхте в последний поход. Что с ним произойдёт далее, судя по сообщениям из будущего, никто никогда так и не узнает. Его след навсегда затеряется в бесконечных просторах воспетого им океана.

Автор готов к любой критике. Смелее!