С утра, по длинному вагону
Устало парень молодой
Просил на хлеб, перед толпой…
Калека был без ног. С перрона

Его втащил лохматый дядька
Давно не мытый и хмельной,
Среди людей алкаш-изгой,
Канючил что-то он и плакал…

Толпу они не раздражали.
Привыкли уж, у всех дела,
Кому-то выходить пора.
Ему брезгливо подавали…

Никто не думал, что в Беслане
Здоровый, он спасал детей,
Всё помнил: лица матерей
И маски нелюдей в подвале.

Вдруг крик и плач. Приказ «На месте
Стоять!» Нарушил командир.
С ним добровольцы… Сам, как тигр
Прыжком в окно. «Взорвутся дети!»

- Последнее, что он услышал,
Успев накрыть двоих ребят.
Надеялся, потом простят…
Да вот, судьба иная вышла.

А был «везунчиком» в отряде,
Из Косово пришёл живым
И офицером боевым
В Чечне приказом шёл в засаду.

И не было тогда победы.
Он принял полк, чтобы спасти,
Живых стараясь увести
От пуль, ракет и смерти с неба.

Уже не будет подкрепленья,
Боеприпасов не пришлют
И многих без труда убьют,
Если появятся сомненья

У этих мальчиков вчерашних,
Седых, израненых мужчин…
И он командовал один,
Едва живой, почти не спавший.

Но уберечь сумел не многих
Героев страшной той войны
И чувство горькое вины,
Как не зажившие ожоги

Мешает спать… И сердце рвётся
Туда, где в наших пацанов
В упор стреляют из стволов,
Откуда мало кто вернётся.

Там в спину — сталь, в дорогу — мины.
Кровавым месивом висят
Останки доблестных ребят
В лучах встающего Светила…

Ах, время тяжкое настало,
Идёт война. Но мы молчим
И этим отвести хотим
Её слепой удар кинжалом.