Может быть, шрамы идут мужчине,
а женщину — украшают морщины,
добытые в бою,
на самом краю.

Раскинув просторно крылья -
куда там каким-то валькириям -
взмывают в небо
«ночные ведьмы».

На лбу морщины у каждой;
они прекрасно-отважны,
и небо держит
их нежно-нежно,

родное звёздное небо.
На крыльях чистого гнева
летят межзвёздно
по небу — сёстры.

Полёт по Дороге млечной
для многих продлится — в вечность.
Небо, слушай! -
храни их души!

Может быть, если вы их спросили б:
страшно — когда из фанеры крылья? -
они б усмехнулись
и переглянулись.

А не страшно, когда на кирпичный дом
падает беспощадная бомба,
падает на живое -
и воет, воет?

Не страшно, когда в снегу Ленинград
скрючился с голоду в хватке блокады
и тают дети
до хрупких скелетиков?

Не страшно когда деревни горят?
Когда живущим — устроен ад?
И к Бабьему Яру
малых и старых

ведут, как отару под нож мясника?
Не страшно вам, что не дрогнет рука
с автоматом ли, пистолетом,
стреляющая в человека?

Военные зверства, скажите — не страшно?
К чему тут вообще, товарищ, спрашивать?
От крыльев наших -
пусть немцу страшно!

И враг — боится крылатых сестёр,
отправить старается «ведьм» на костёр.
Небо, родное! -
храни их в бое!

Тридцать бипланов — разве сила?
Но рвут ветра фанерные крылья,
молчанье рвёт
пулемёт

и бомбы рвутся — вперёд, к победе.
Важнее нет ничего для «ведьмы» -
нужна победа,
одна победа,

одна победа на полк, дивизию,
на всю страну — готова жизнью
платить любая -
и рвать зубами.

Победа: дети в домах смеются.
Победа: в пене жасмина улицы.
Победа: больше трёх — собираться!
Победа: «вечером в клубе танцы».
Победа: хлеба и сахара вволю.
Победа: гомон из окон школьных.
Победа: сессия — очень страшно! -
а самолётик летит — бумажный,
летит — никто его не боится,
и поднятые — безмятежны лица…
«Ведьмы» знают,
зачем вылетают.

Женщины и совсем девчонки.
В бортах фанера — тонкая, тонкая,
а враг спешит из-за облачных гряд…
Небо, милое! -
неси их крылья!

Они сами тебя сохранят.