В старом зеркале снова движенье не желаю я видеть в упор: там фиглярит моё отраженье – с ним ведём мы пожизненный спор.
– Эй, привет!
– Ну привет, коль не шутишь.
Он скривился и машет рукой, и такой неприятный до жути – неужели я тоже такой?
– Как живёшь? Всё кропаешь стишочки? Не противно ещё самому? Без тебя всё сказали до точки.
– Всё сказали? Ну нет, почему…
– Да не пыжься! И будь поскромнее. Ты не Пушкин и даже не Блок. И твои – даже в рифму – идеи лишь попытка низания строк. Жизнь идёт без тебя – и прекрасно.
– Ты доволен?
– А то! Как всегда.
– Мы с тобой устроены разно.
– Ну! Вот в этом-то вся и беда: я доволен собою и жизнью, ты ж всегда всё встречаешь в ружьё. Жизнь такая, пойми, как сложилась, и не нам переделать её.
– Неужели?
– А что «неужели»? Ведь привычен событий итог: чередой за неделей неделя, ничего не меняя… И Бог наблюдает бесстрастно за нами. Для него этот мир – шапито.
– То-то козлища вместе с овнами – перепутано всё…
– Ну и что?
– Мне противно быть марионеткой!
– О как! Это, приятель, старо. Поругайся. Поплачься в жилетку. А что толку, подумай? Зеро!
– Я свободная личность!
– И что же? Называйся как хочешь, мой друг, всё равно ты убог и ничтожен, как и все мы ничтожны вокруг.
– Так неправильно. Несправедливо.
– Справедливости хочешь? Забудь.
– Человек быть достоин счастливым!
– Я не ж спорю. Получится – будь.
– Ну, а наш человеческий гений? Жар души? Наши мудрость, талант?
– Тут не будет, конечно, двух мнений: это главные из доминант. Но помрёшь – и куда они делись, золотые запасы души!
– Что за ересь…
– Да точно ли ересь? Ты уверен? Вполне? Не смеши. Сколько нас уже было забыто! Ну а сколько забыть предстоит! Стоит только отбросить копыта – будь хоть десять ты раз знаменит, закопают, и точка на этом.
– Но кого-то ведь помнят?
– Ага. Два десятка царей. Пять поэтов. Ну и кто там ещё? Мелюзга.
Отвернулся я. Спор бесполезен. И кого убеждать мне? Себя? Ведь во мне две мои антитезы душу столько уж лет теребят…

Замечания и советы приветствуются. В меру.