Любить начальников и власти
Народ не будет никогда;
От них и беды, и напасти,
И уйма всякого вреда.
Здесь я с народом солидарен:
Начальник наш был строг, бездарен,
Не туп, конечно, но нахал –
Ну, звёзды с неба не хватал.
В незыблемой системе блата
Он вбит был плотно, словно гвоздь.
Иным на зависть и на злость
Был чьим-то братом или сватом,
И страсть к наживе личной ставил
Превыше кодексов и правил.

Василий – чистая натура! –
Сперва немного обалдел,
Когда постыдной процедуре
Подвергся свыкшийся отдел:
Нам премию судьба послала –
Не то, чтоб много, но немало,
А тысячу! Изрядный куш
(В отделе было тридцать душ).
Наш шеф распорядился с ходу:
– Получит каждый по труду!
Я принцип строго соблюду:
Пятьсот – себе, пятьсот – народу.
Всё поровну?! Кто скажет «нет» –
Тому большой-большой привет!

Да, доля львиная шакалу
Принадлежит, увы, всегда!
Не то, чтоб нам досталось мало –
Мы были новички тогда,
Не претенденты на награду,
Поскольку никакого вклада
Ещё покамест не внесли,
Хотя и задних не пасли…
Но за людей обидно было!
Поскольку жизнь ещё пока,
Так беспечальна и легка,
Нам крылышки не опалила,
То нас подняло на дыбы –
Здесь вновь веление судьбы!

Призвав в помощники Эзопа,
Я басню, помню, написал…
(Читатель ждёт тут рифмы… Опа!
Вот тут-то он не угадал!)
Но – к басне. Я – Эзоп неважный,
Да и боец не столь отважный,
Как Вася – только в баснях смел,
Но хоть в стихах успех имел.
Я помню эпопею нашу…
Василий бился, как герой,
И, наслаждаясь той игрой,
Он заварил такую кашу…
А впрочем, что же это я!
Ведь басня – вот она, друзья:

Василий был Котом серьёзным –
Хоть «первый сорт» ярлык пришей.
Не раз, не два в сраженьи грозном
Василий наш ловил мышей.
Читатель мой! Тебя едва ли
В такие норы посылали,
Где наш Василий – хвост трубой –
Рвался с судьбой в неравный бой.
Тут трепещи, неосторожный!
Но мышь по-своему права;
До сей поры она жива.
На мышку всё списать возможно…
Итак, в масштабах всей страны
Нам мыши верные нужны.

Но это к слову. Кот Василий
И взор, и нюх имел такой,
Что стоило больших усилий
Его за хвост поймать рукой.
Раз за Медведем он заметил,
Что мех того кудряв и светел;
Рога! (Хотя, тут, впрочем, я
Весьма уклончивый судья);
И шкура-то сидит неплотно,
И хвост как-будто длинноват;
И что-то блеет невпопад,
Хотя и хлещет мёд охотно.
Василий – пристальней глядеть…
Ба! Это ж вовсе не Медведь!

На срочно созванном совете,
Чтоб коллектив предостеречь
И факт представить в нужном свете,
Держал наш кот такую речь:
– Всяк свин да знай своё корыто!
Я говорю при всех, открыто:
Судьбой урок нам горький дан –
Под данной шкурою… Баран!
И мне весьма, поверьте, странна
Причина стольких наших бед,
Ведь не годится, спору нет,
Медвежья должность для Барана!
А доказательств – целый тюк:
И крепок лоб, и толст курдюк!

Тут началось! Всё в шуме, в гаме;
Шакалы злой подняли визг;
Баран-Медведь, суча ногами,
Вопил аж до сопливых брызг;
Копытами забили Кони
(Точнее – Мерины в законе),
А Попугай в отместку им
Орал на всех «даёшь режим!».
Но тут поднялся хитрый Лис,
Из центра прибывший с визитом,
И зачитал с суровым видом,
Глаза потупив скромно вниз
Приказ строжайший: дабы впредь
Барана называть Медведь.

Пора, читатель мой, к морали –
Ведь без морали нам никак.
И мы, бывало, так орали:
– Медведь баран! Медведь ишак!
Я о другом. Пока всё длится,
Пришла пора расшевелиться,
Ведь, слава богу, есть у нас
Котов достаточный запас;
Не каждый Кот решится сдуру,
Презрев мышиную возню,
Как говорится, на корню
Начать делить медвежью шкуру!
…Но кот Василий будет дран,
Пока Медведь у нас – баран!

Фу! Даже вспомнить неохота,
Как расклевали нас враги!
Всё кануло, как труп в болото,
И даже не пошли круги…
Злопамятность – венец лакейства;
Наградою за наше действо
Обструкция и остракизм
С комплектом ежедневных клизм
Обрушились на наши выи.
Сказать ли, как кричит изгой
Под неустанною розгой?
Мы ж были люди, и живые!
Но даже дядя из всех дядь
Не мог систему поломать.

Однако всё минулось как-то.
Но, хоть промчался целый год,
Нам не забыли того факта,
Что мы открыть посмели рот:
Мы стали вечно нелояльны,
И по шкале десятибалльной
Оценка нашего труда
Не поднималась никогда
Превыше захудалой тройки.
Ни сверхурочные, ни план
Не наполняли нам карман;
И, как бы ни были мы стойки,
Но извернулись – и привет,
Не оттрубив своих трёх лет.

Окончание следует…