Весна. Шестидесятые года.
Поблекли той войны далёкой тени…
Девчушкой малолетней, иногда
я забиралась к деду на колени.

К груди родной и ласковой прильну
и к тем плечам, что столько горя знали:
- Дедуня, расскажи мне про войну! –
и пальчиком я трогала медали.

Он, глубоко вздохнув, по голове,
бывало, проведёт рукой тяжёлой:
- Тебе, поверь, не нужен мой ответ.
То разговор, малышка, невесёлый…

И повторит:
- Не знаю, что сказать.
И так уж слишком много мы слыхали.
Потом добавит:
- Всё, что надо знать,
давно уже в газетах написали.
И лишь однажды, выпив сверх того,
он был своею памятью распорот:
Кричал:
- Хочу не помнить ничего!!! –
и рвал тугой рубахи новый ворот.

- Снарядом парню голову снесло –
я видел сам!!! А тело – всё бежало…
Уж сколько лет и сколько зим прошло,
а сердце ненавидеть не устало!

Я убивал!!! – а в чём моя вина?!
Да лучше мне вообще не видеть света!
Будь проклята, будь проклята война!!!
Когда мне перестанет сниться это?..

И, хриплыми рыданьями прервав
свой монолог, слезами он напился…
И, пьяной головой на стол упав,
вдруг в обморок глубокий провалился.

Недвижного, втащили на кровать
его жена, и сын, и дочка с зятем:
- Не троньте. Как очнётся – будет спать.
Опять война кричит в моём солдате…

…Его давила памяти стена,
а мне – в наследство эту память дали…
«Что говорить? Уж кончилась война.
Давно про всё в газетах написали…»

Автор готов к любой критике. Смелее!