С черешнями шутил смешливый дождь,
шептал о лете лупоглазым лужам,
и майский жук…

у маши свежий взгляд на вещи
кота швыряет к потолку
и ждет когда…

Спать в новогодний вечер – это дрянное дело.
В клетке пустой квартиры слышу твои шаги.
Праздничный блеск фольги…

Всё это было сотни тысяч раз:
сгорало солнце, мир окрасив алым.
Был небосвод…

Я хотела тебе рассказать о лесных цветах,
чьи невзрачные звёздочки прячет зелёный мох.
О матёрой уставшей волчице…

Ты за мольбертом, и ночью не гаснет свет.
Тихая девочка, в жёлтой гуаши пальцы.
Был для прабабушек…

Помнишь, ветры скучали без нашего смеха,
вечерами шептали нам взрослые сказки.
В них московский студент…

Когда-нибудь настанет судный день,
погаснут звёзды, птиц изранит ветер,
следы мессий…

- Бабушка, бабушка! Расскажи сказку! Нет, лучше про старую жизнь.
- Ладно, будет вам и сказка, и про старую жизнь…

Это было в те далёкие времена…

Я морочила голову всем и вся,
распадаться на атомы – опыт есть.
Точно…

Что-то сердце наше ноет,
Стимулятором свистя…
Шашней…

Зима. Уснули мёртвые царевны,
хрусталь небес раскрошен в снежный вихрь,
и к младшей из невест…

Постели, зима, простынь белую
на высокий холм, на широкий двор.
Простынь белую…

Разбито сердце в пух и прах,
Я без ума от Трубадура.
Но от безумия…

Я долго не умела быть собой,
искала отражения и блики
в озёрной глади…

Бессонница, приди ко мне украдкой,
в ногах присядь, мой чуткий сон вдохнув.
Бессвязных мыслей…

Не надо проверять меня на верность,
искать прорехи в старом полотне,
в озёрном льду…

Грусть-тоска жила, вся черным-черна,
для бездетных вдов наткала рядна.
У себя в шатре…

Чердак чадит… Чешу чугунный череп,
чиню четвёртый час чепыжный черен.
Чешуйки…

Мягкой не буду. Расстелены простыни белым.
В хитрых ловушках загнили былые приманки.
Скоро поймешь…

Чёрной волны стон, ветер ревёт, крут.
И на губах соль, и на спине кнут.
Где приросла цепь…

Снова дождь. Новогодней Москве не подарено снега.
Отражается небо в искусственном блеске витрин,
но не купишь в подарок…

Вчера отпет был сумрачный ноябрь.
Уставший плакать, дождь затих к рассвету.
Землёю пахло…

Я знаю. Я видела ваши застывшие лица,
И мамины губы, шептавшие: «Господи, боже…»
А что оставалось вам…

В переплетеньях оголённых веток,
В повисших над домами облаках
Мелькали птицы…

А если плакать не учит в детстве
Ни мать, чьи песни зимы печальней,
Ни дождь…

Постой, Мария! Ты была с ним, знаю!
С разбитых ног ему смывала пыль.
Он хлеб с вином…

Ты твердишь – невозможно! я просто беру карандаш.
Вот листок, он прикноплен к доске, это наше начало.
Правда кажется ложью…

Плодов запретных сладок аромат,
И змей здесь ни при чём, не надо сказок.
«Неутолима жажда!», – с этой…

А следом пришел прилив,
Бесстрастен, нетороплив.
И спрятали тёплые камни…